Аннотация.

Cтатья посвящена сложной проблеме, которая, с одной стороны, более определенно раскрыта в системе юридических наук, но с другой стороны, продолжает оставаться в центре внимания областей социально-гуманитарного знания. Речь идет об интерпретации такой категориальной системы, как государство. Отход от более распространенной трактовки государства как политико-правовой организации общества и смещение акцентов в сторону ценностно-смысловой актуализации понимания государства и государственности составляет главную цель настоящей статьи. Упор делается на философско-правовой взгляд на обозначенную проблему. Это позволяет прежде всего в методологическом отношении представить самодостаточный эвристический подход к научному изучению проблематики государства и государственности.

10.7256/2305-9699.2013.2.454

Дата направления в редакцию:

21-04-2019

Keywords:

State institution, Philosophy of state, Philosophy of Statehood, Statehood, Constitution, Value, System of values, Power, Relations of power, Post-Modernism

Введение

Для современного демократического правового государства вопрос о его философии, фундаментальных основаниях развития не может быть второстепенным и потому от его решения может зависеть жизнеспособность важнейшей концепции государственности. На первый взгляд юридические возможности в определении философии государства проигрывают социально-гуманитарному направлению науки, однако именно сквозь призму правовой системы построение философии государства видится наиболее адекватным тем процессам и явлениям, которые не просто обозначились в социальной реальности, а прочно вошли и закрепились в ней. Это касается развития самого человека, его мировоззрения, поведения в повседневной жизни, это же имеет отношение и к общественным изменениям, связанным прежде всего с поиском новой метатеории взамен заметно ослабившему свое влияние постмодерну. Безусловно, в пространство этих актуальных явлений попадает и государство, которое не может оставаться безучастным к тому, как меняется мир, человек и общество в нем. А между тем именно государство сегодня в большей степени должно осознаваться как ценностно-смысловая система, а не как исключительно политико-правовое образование, существующее ради права и самого себя. С этой точки зрения государство не может стоять над человеком и над обществом, оно находится с ними рядом. В этом состоит ценность самого государства, но в этом кроется и возможность государства влиять на построение разнообразных ценностно-смысловых систем, в том числе и системы права, но не только как механической совокупности норм и известных постулатов справедливости, долженствования и других, а как социокультурного кода , зашифровавшего в себе многие смыслы бытия.

О смыслах бытия, многомерных и безграничных, сегодня ведутся острые дискуссии в различных исследовательских кругах и научных областях и, по понятной причине, наиболее живой отклик данная проблема находит в социально-гуманитарном знании. При этом право, являясь более операциональной системой в постижении социального бытия, чем социокультурной, часто не принимается в расчет при дешифровке смыслов бытия. Поэтому нередко встречаются размышления о деструктивном воздействии права и его составляющих на самые различные сферы человеческой индивидуальной и коллективной жизнедеятельности. Так, по мысли А.А. Панищева, «при распространении прайдового права происходит деструкция самой государственности, изменение самой сущности государства» . Вместе с тем, как полагают исследователи В. Динес и А. Федотов, «...понятие "государственность" позволяет не только поставить вопросы, относящиеся к институтам собственно государства, но и взять их в более широком плане, а именно в совокупности всей системы отношений "человек — общество — государство"» . Стоит добавить, что, как правило, размышления о сущности государства, о концепции государственности и кладутся в основу построений философии государства, отчего становится понятным преобладающий историко-герменевтический ракурс в рассмотрении этого феномена. Интерпретации философии государства прочно связываются с богатым правовым контекстом, формируемым веками, а значит, по-прежнему выводят на первый план взгляды и представления философов и правоведов о сущности государства. Следует, однако, отметить, что традиционно эти представления не обходятся без актуализации идей справедливости, истины и других, но нужно понимать, что содержание этих идей с течением времени меняется и они получают новые смысловые прочтения и интерпретации, несмотря на их многолетнюю ценностно-смысловую абсолютизацию. К примеру, в условиях постмодернистского мировоззрения сама идея права и концепция государственности подвергаются не просто пересмотру и переоценке, но и отвержению — утилитаризация государства и власти становится отчетливой приметой последнего времени. Именно по этой причине государство начинает компенсировать утрату своей доминирующей позиции в формах, проверенных прошлым, — стандартами тоталитарного. Мы полагаем, в наши дни, когда принимаются заявления о крушении постмодерна, ощущения или аллюзии прошлого все чаще посещают человека. Государство, возвращаясь в прошлое (взять хотя бы последний акцент на смене милиции на полицию), всегда пересматривает известные конституционно постулируемые положения, медленно, но верно заменяя их на шаблоны прошлого. Так, традиционно и неукоснительно признаваемая демократическими государствами высшая ценность человека в определенный момент времени сравнительно легко подменяется ценностью самого государства, в котором начинает превалировать концепция государства и личности, а не наоборот. Как известно, в прошлом России именно такая концепция и становилась философией государства.

Государство и право в эпоху постмодерна

Эпоха постмодерна допускает сложные аберрации в любых философских построениях и обобщениях. Можно, по-видимому, утверждать, что «в соотношении постмодернизма как определяющей мировоззренческой рефлексии конца ХХ - начала ХХI вв. и права обнаруживаются существенные противоречия: 1) ПМ (постмодернизм. - Е.П. ) концептуализирует характерную для рубежа веков смену или переоценку ценностно-смысловых приоритетов, сопровождающуюся появлением совершенно новых моделей и символов бытия; право же, напротив, обнаруживает тяготение к закреплению, а не пересмотру уже сложившихся концепций правоотношений и регламентирующих эти правоотношения норм; 2) ПМ акцентирует внимание на конфликтах человека, общества и культуры, с особой остротой звучащих на сломе столетий; система права ставит своей центральной задачей стирание граней и различных проявлений этой конфликтности за счет создания адекватных ситуации норм; 3) ПМ травестирует социальную реальность, часто доводя этот процесс до абсурда, право же более устойчиво к изменениям мировоззренческих векторов, и оно направлено на объективацию всего происходящего в окружающей действительности. Эти и другие свойства, свидетельствующие об определенной дистанции между постмодернизмом и правом, позволяют в достаточной мере судить о сохраняющейся «интуиции социального», при которой категорически не отвергается совпадение различных социальных реалий в некой единой точке. В самом деле, ПМ абсолютизирует любое явление, отклоняющееся в своем развитии от какой-либо установленной извне нормы. В этом смысле «интуиция социального» отмечает доминанты телесности, физиологизма, психических аллюзий и девиаций, потока сознания и т.д. - всего того, что указывает на некую порочность общества. Интуитивно развитие мира представляется именно таким в условиях, когда общество начинает справляться с трудно преодолимой инерцией тоталитарной реальности, насаждаемой десятилетиями в советскую эпоху. Изживание косных стереотипов возможно лишь тогда, когда общество испытывает ценностно-смысловое потрясение. Такое потрясение и допускал ПМ, признавая допустимость смыслов порочного и порочности в общественной жизни. Очевидно, что право противостоит любым подобным проявлениям системой жестких норм и мер, по сути дела преобразуя интуицию социального в социальную реальность, где доминирующим становится механизм государственного принуждения» .

В правоведении вопрос о постмодерне имеет значение прежде всего для исторического осмысления развития различных правовых институтов, выяснения последствий воздействия постмодернистских концептов на широкий круг элементов системы права. Как известно, исследование феномена постмодерна и его возможных проявлений актуально для целого ряда научных дисциплин, а именно философии, политологии, антропологии и других. Между тем скрупулезное внимание со стороны исследователей данных научных областей к постмодерну позволяет сделать вывод о том, что и правовая сфера не осталась в стороне от многоаспектного влияния постмодерна. Несмотря на известный консерватизм, определяющий характер для жизни государства и властных систем, правовая сфера, будучи частью общественного бытия, не может и не могла оставаться вне постмодернистского пространства. И в этом смысле проблема воздействия постмодерна на право и его институты давно уже преодолела границы только исторической рефлексии и, скорее всего, нуждается в осмыслении именно юридическом, или социоюридическом .

Феномен постмодерна трактуется неоднозначно и до сих пор вызывает сомнения относительно определения его хронологических рамок, структуры, особенностей влияния на человека, общество и культуру. Открытым остается вопрос и о соотношении двух, с одной стороны, самодостаточных, а с другой — во многом отождествляемых категориальных систем, каковыми являются постмодерн и постмодернизм. Только на первый взгляд эта проблема не актуальна для правовой науки, если иметь в виду достаточно узкий характер такого противопоставления. Однако именно для понимания свойств концептуального права, откликающегося не столько на требования политики, сколько на общественные искания и человеческие нужды, определение границ постмодерна и постмодернизма все же заслуживает внимания. И если, к примеру, в философском дискурсе за категорией постмодерна прочно закрепилось обозначение «периода вступления и развития человечества в эпоху постиндустриализма» и, таким образом, стала очевидной доминирующая характеристика времени и пространства, в которых пребывание человека и общества сопряжено с конфликтами, идеологическими, экономическими и социальными потрясениями, мировоззренческими исканиями, то в ином контексте категория постмодерна, по-видимому, нуждается в дополнительной рефлексии. С точки зрения правовой науки постмодерн становится эпохой, которая должна продемонстрировать совпадение или же, напротив, несовпадение чаяний общества и гражданских претензий человека на высшую ценность в государстве. Именно постмодерн подчеркивает преломление острых противоречий в жизни человека и социума, которые право «схватывает» и запечатлевает в многочисленных нормах и институтах. И если в иные времена, времена «до постмодерна» право решало преимущественно задачи сохранения и приумножения богатства, собственности, то в условиях постмодернистского влияния оно не может игнорировать проблемы культуроцентричного характера, связанные с моралью, религиозностью, ментальностью, патриотичностью и другие. А они представляются куда более серьезными и масштабными в бытии человека, влияющими на его включенность в социальную жизнь. На наш взгляд, эти концептуальные обстоятельства вернее всего характеризуются в иной системе категорий, называемой постмодернизмом. По мысли некоторых исследователей, «современная цивилизация не может ответить на такие важные и фундаментальные вопросы: кто такой человек, как он должен жить, как высвободить и плодотворно использовать заключенный в нем творческий потенциал? » . Можно предположить, что ответы на эти и другие не менее актуальные вопросы дает право и его нормы. В Конституции Российской Федерации, к примеру, содержатся правовые максимы или нормы, которые позволяют в той или иной степени решить обозначенные проблемы; в этой связи наиболее показательной является статья вторая, гласящая о том, что «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью». Признание за человеком высшей ценности в обществе и государстве не всегда было столь уж однозначным. Как известно, в ситуации идеологической детерминированности права подобного рода нормы приобретают скорее не юридический, а космологический смысл. Именно поэтому в самом начале эпохи постмодерна, когда осуществлялась заметная перестройка социальных формаций и происходили подвижки в общественном сознании, Конституции РСФСР 1978 года совершенно в ином ключе трактовала человеческое начало, поставив его в зависимость от коллективного разума — здесь уже речь шла не о высшей ценности человека, а о его включенности в широкий политический контекст. Очевидно, что в эпоху постмодерна произошла существенная трансформация отношений человека, общества и государства, а следовательно, человека, общества и права.

В эпоху постмодерна многие теоретические построения предопределили отношение к миру, к человеку, культуре. Стали возможными такие философские, политические и концептуально-правовые обобщения, которые в условиях тоталитарной идеологии никак не могли самостоятельно возникнуть или были обречены на провал и не могли должным образом оказывать воздействие на отношения человека и государства. Согласно концепции власти ярчайшего представителя постмодерна М. Фуко, люди управляют миром при помощи знаний, интеллектуальной деятельности. Описывая «микрофизику власти», мыслитель выделяет три действенных инструмента власти. Первый — иерархическое наблюдение, или способность чиновников наблюдать все, что ими контролируется, одним пристальным взглядом. Второй инструмент — способность выносить нормализующие исследования для наблюдения за людьми и вынесения относительно их нормализующих приговоров . В условиях постмодернизма подобного рода концепции становятся метанарративами, которые представляют собой показатели образованности и организованности гражданского общества, призванному, как полагает К.А. Феофанов, «противостоять произволу власти, интеллектуально и организационно значительно уступают воле, организации и интеллектуальной разработанности акций по возвеличиванию и развенчиванию правовых решений...» . Система права, пережившая времена тоталитаризма, формализованности, в эпоху постмодерна получала возможность изжить те многочисленные правовые нормы и институты, которые она по инерции продолжала актуализировать и воспроизводить. Между тем, как полагает Д.М. Азми, исследуя структуру системы права, «основное (базовое) право аккумулирует именно принципы, т.е. фундаментальные, значимые...идейные правила. В частности, оно объединяет в себе основоположения справедливости, правозаконности, гуманизма, формально-юридического равенства участников правового общения» . Действительно, система права, по-прежнему ориентируясь на социально значимые принципы, традиционные для любого общества постиндустриальной эпохи, вынуждена все более дифференцированно подходить к разного рода идейным правилам, совершая необходимые исключения из них или признавая их статус кво. Примечательно, что в эпоху постмодерна всякие идейные правила сравнительно легко замещаются другими правилами, которые постепенно приобретают значения и смыслы социокультурных кодов, метанарративов и символов времени. Постмодернизм достаточно быстро и ощутимо выработал уникальные концепции знаков, допуская их перерождения, деструкции, аберрации и т.д. Таким образом, постмодернизм поставил своей важнейшей задачей крушение авторитетов и компенсацию недостающих в обществе систем общения и коммуникаций, а право — методичную работу по преодолению косных идейных правил или идеологем.

Философия государства

Философия государства зачастую отождествляется с набором инструментов воздействия на человека и общество. В этом смысле механизм государственного принуждения становится частью такой философии и едва ли не сакральным символом в социальной реальности. Вместе с тем существуют и другие неотъемлемые элементы или концепты философии государства. И прежде всего к ним следует отнести конституцию как воплощение идеологии права и государства. Н.М. Казанцев в статье «Идеология права государству или идеология государства праву?» отмечает: «Принято полагать, что в отечественных доктринальных и концептуальных документах формулируются наиболее общие и важные направления деятельности государственной власти, а также ставятся цели, влекущие стратегические изменения социально-экономической характеристики состояния России. Увы, это не всегда так. В действительности чаще формулируются массовые чаяния, надежды, мечтания, безосновательные желания, а также самопроизвольно реализующиеся процессы, легко обеспечивающие осуществимость тех целевых программ государства..., которые были достаточно прочно приторочены к таким самореализующимся процессам» . Конституция, отражая эти массовые чаяния и надежды, становится отправной точкой для развития такого мощного инструмента философии государства, как конституционализм. В этой связи нередко высказываются мнения о том, что «в настоящее время наш конституционализм, по меткому выражению академика О.Е. Кутафина, носит мнимый характер, то есть Конституция РФ воспринимается в качестве скорее идеала общественной жизни, а не как документ непосредственного действия. Тем не менее она порождает у граждан определенные ожидания, которые не оправдываются политикой современной бюрократии» . Как видим, Конституция продолжает оставаться объектом для острых дискуссий, и кстати, не только среди правоведов, но и исследователей в других научных областях. При этом если представители правовой науки все же преимущественно настаивают на подтверждении прежде всего высшей юридической силы и верховенства Конституции на всей территории государства, то представители иных отраслей знания рассматривают конституцию как «концептуальный документ», содержащий не только нормы и институты права, но и социокультурные коды, нуждающиеся в расшифровке.

В философии государства именно Конституция является «доктринальным документом», актуализирующим разнообразные смыслы бытия, преломляющиеся в традициях, обычаях, ритуалах, ценностях народа. По логике вещей только Конституции присущ характер своеобразной «книги бытия», стоящей в центре внимания как для юристов, так и для философов. Однако в этом интересе для исследователей акценты размещаются по-разному. Так, юридический контекст философии государства очерчивается положениями о демократии, конституционном строе, правовом статусе личности, органах государственной власти, местном самоуправлении и т.д. Понятно, что в данном случае философия государства «операционализируется» вполне реальными категориями, получающими юридическую интерпретацию и становящимися основой для формирования и развития философско-правовых концепций конституционализма, федерализма, унитаризма, парламентаризма и других. При этом Конституция понимается как нормативно-правовой акт или основной закон, обладающий высшей юридической силой. Иные социокультурные акценты расставляются в философии государства, когда речь идет о ценностях, традициях и культурных нормах, определяющих поведение человека в его индивидуальной и коллективной жизни. В преамбуле действующей Конституции Российской Федерации появляются такие ценностно-смысловые комплексы как «многонациональный народ», «гражданский мир и согласие», «исторически сложившееся государственное единство», «память предков», «вера в добро и справедливость» и т.д. Их интерпретация невозможна лишь со ссылками на юридическую семантику и требует именно социокультурной рефлексии. Сложность заключается в том, что обозначенные в самом начале Конституции концепты затем, в последующих частях основного закона, практически никак не утверждаются и уж тем более не развиваются. Полагаем, что в этом не содержится явного противоречия, поскольку жанр конституции как таковой актуализирует прежде всего правовые нормы и институты, однако для построения философии государства этого недостаточно, поскольку любые размышления о государственности должны учитывать ценностно-нормативный мир, в котором достигается гармония человека, общества, культуры и собственно государства.

Национальный дух и философия государства всегда подчеркивались не только определенным набором ценностей и беспримерными дискуссиями о менталитете, но и конституциями как основными законами государства. Именно в таком ключе — как основной закон — любая конституция обретает свой путь в правовом пространстве, определяет судьбы стран и народов, устанавливает присущую им систему политических, экономических, социальных и прочих связей и отношений. Вместе с тем любая конституция проживает жизнь со своим народом, отражает его чаяния и стремления, заблуждения и разочарования, формирует некий социально-исторический фон, становящийся основой проведения судьбоносных для государства преобразований и трансформаций. Как правило, конституция страны — это совсем небольшая по объему книжица, но по своей онтологической силе и мощи правового воздействия способная противопоставить Злу Добро. Конституции мира всегда считались оплотом цивилизации, они становились мерой государственности, определяющей жизнеспособность страны, ее авторитет на международной арене, ее характеристики и свойства, которые запечатлевают образ страны в сознании ее граждан, порождают ассоциативные ряды, никак не разделяющие человека и государство, а напротив, сближающие их, высвечивающие слитность человека с душой и духом своего народа. За этими словами вовсе не кроется пафосная установка на, быть может, излишнее возвеличивание конституции, — в действительности только конституция способна примирить людей во враждующих лагерях и только конституция может открыть человеку самые важные истины государственной жизни — способно ли государство защитить человека и гарантировать ему свободу совести и убеждений, презумпцию невиновности, избирательное право, право на частную собственность и т.д.

Пожалуй, каждое государство берет свое начало именно с конституции. Поэтому для любого государства конституция — это своего рода книга цивилизаций; далее мы будем писать это слово только с заглавной буквы, тем самым признавая главенство основного закона не только в системе права, но и в системе ценностно-смысловой, порождающей культуру, влияющей на духовную жизнь человека и общества. С этой точки зрения Конституция представляет собой феномен, который порождает множественность смыслов: очевидно, что Конституция, например, как метатекст апеллирует к традиционным устоям народа, связывает воедино символы повседневного бытия и социокультурной реальности. Так, например, Ульрих Шмид в своей статье «Конституция как прием» рассматривает российскую Конституцию как источник нарратива, преломляющегося в сказочном, комедийном, трагическом или драматическом поведении персонажей истории - представителей различных социальных сословий: рабочих, крестьян, трудящихся, интеллигенции, а также деятелей государства, чиновников. Возвращаясь к самому началу Конституции РФ 1993 года, У. Шмид, в частности, замечает: «Литературное прочтение текста действующей российской Конституции высвечивает прежде всего ее хрупкость. Уже в преамбуле сочетаются взаимопротиворечивые утверждения, а цельность текста обеспечивается благодаря пафосу…» . Однако именно в преамбуле Конституция России обнаруживает важнейшие консолидирующие акценты в коллективной и индивидуальной жизнедеятельности людей - «общая судьба на своей земле», «гражданский мир и согласие», «общепризнанные принципы равноправия и самоопределения народов», почитание памяти предков и т.д.

Более традиционным, конечно, является рассмотрение Конституции с точки зрения её юридического значения. Действительно, Конституция как нормативно-правовой акт имеет свою определенную структуру, отражает преломление различных правовых институтов и норм во всех общественных отношениях, а Конституция как исторический документ свидетельствует об определенных этапах ценностных исканий народа в довольно протяженном отрезке времени, нередко на протяжении более двух столетий. Как видим, Конституция — явление многогранное и требующее к себе соответствующего отношения: интерпретацией конституционного целого занимаются и историки, и лингвисты, и социологи, и культурологи — помимо собственно правоведов, которым по долгу службы приходится иметь дело с Конституцией, но правда, именно как специальным актом государства, имеющим прежде всего юридическую силу и ценность. Не всегда, конечно, интересы исследователей совпадают в пространстве изучаемого объекта — правоведы прежде всего обращают внимание на нормативно-правовой аспект конституционного строительства и развития конституционализма, для представителей же других областей социогуманитарного знания важное значение приобретают именно ценностно-смысловые ориентации содержания Конституции государства. Но и среди юристов в последнее время все чаще объективируется интерес к онтологическим уровням бытования Конституции; это свидетельствует по меньшей мере о смене некоторых методологических приоритетов в исследовании конституционных значений. Как известно, для правоведения на протяжении десятилетий незыблемым оставался нормативный (или нормативистский) подход в изучении юридических феноменов, явлений и процессов, однако сегодня он явно не способен в достаточной степени раскрыть всю полноту и самоценность этого инструментария. Поэтому нередко появляются работы, в которых проблематика связи конституционных значений с мировоззренческими установками или социокультурными принципами человеческого коллективного и индивидуального бытия заявляет о себе со всей очевидностью. Так, например, Е.В. Сазонникова в диссертационном исследовании «Наука конституционного права России и концепт "культура": вопросы теории и практики» , определяя в качестве цели работы создание научно обоснованной концепции формирования и развития в науке конституционного права России знания о культуре как целостности и о возможностях применения этого знания на практике для совершенствования конституционно-правового законодательства и образования, приходит, на наш взгляд, к важному заключению о том, что концепт «культура» должен рассматриваться как один из первичных элементов конституционно-правовой науки . Приоритетность культурных смыслов для юридической науки в целом и различных ее отраслей в частности касается не только специфики приобщения человека к правовой культуре, что наиболее часто встречается в рамках правовых исследований различной направленности, но и самой основы права — его нормативных систем и принципов.

Конституционализм и философия государства

В российской юридической науке последнего времени наиболее плодотворно развиваются концепции конституционализма и, пожалуй, федерализма. Это в целом соответствует логике развития государства, утверждающего и последовательно закрепляющего в правовых нормах указанные идеи . С точки зрения построения философии государства они обостряют внутригосударственную политическую борьбу прежде всего за юридические ценности, способствуя своего рода «борьбе за Конституцию» . Очевидно, что с этой позиции философия государства приобретает выраженный политический акцент, а поэтому остается практически безучастной к тем социокультурным процессам, которые выстраивают свою иерархию ценностей и норм. За этим непременно следует смена образа или кода самогогосударства.Можно, по-видимому, согласиться с мнением о том, что, как считает А.В. Меркурьев, государство воспринимается «как некий "большой отец", характерный для традиционной, патриархальной крестьянской семьи. Государство — "отец" вправе казнить и миловать, награждать и наказывать» . Именно такие «операциональные» ценности, соответствующие духу закона или точнее — духу государственного принуждения, исчерпывают политическую или идеологическую суть философии государства, оставляя ее в границах известных императивов государства казнить, миловать, награждать и т.д. Об этом, но в стилистике постмодерна, писал и один из известных представителей данного направления Мишель Фуко. Он отмечал, что люди управляют миром при помощи знаний, интеллектуальной деятельности. Описывая «микрофизику власти», мыслитель выделяет три действенных инструмента власти. Первый — иерархическое наблюдение, или способность чиновников наблюдать все, что ими контролируется, одним пристальным взглядом. Второй инструмент — способность выносить нормализующие приговоры и наказывать тех, кто нарушает нормы. Так, человека могут негативно оценить и наказать в категориях времени (за опоздание), деятельности (невнимание) и поведения (за невежливость). Третий инструмент — использование исследования для наблюдения за людьми и вынесения относительно их нормализующих приговоров .

Идеи конституционализма, федерализма или унитаризма и другие неизбежно включаются в философию государства, но государственную философию, которая «признается» за органами власти. Это философия, развивающаяся внутри государства, признающая приоритеты норм и ценностей права и особо — ценности самого государства и власти. Как уже отмечалось выше, она апеллирует к жестким, иногда карательным механизмам осуществления власти, являясь по сути операцией или процессом над человеком и социумом. Запущенные государством способы «легитимной субъективации» основываются на правовых закономерностях, однако они связаны только с «конструированием» должного субъекта — гражданина своего государства. По мысли В. Никитаева, «общий способ легитимной субъективации (т.е. «становление, конструирование необходимого обществу...субъекта» — Е.П. ) известен под именем права — будь то обычай (т.н. «обычное право»), закон или "верховная воля". С этой точки зрения государство выступает...как целое, в границах которого полностью...обеспечено в том числе и силой — функционирование системы права...» . Приходится констатировать, что опыт философской рефлексии со стороны государства обобщает разнообразные способы такой «легитимной субъективации» и не выходит за рамки их целесообразности и ситуативной приемлемости. К примеру, даже если речь идет о правовом статусе личности сквозь призму концепции конституционализма, то государство, с очевидностью выделяя приоритеты прав и свобод человека и гражданина, стремится особо подчеркнуть обязанности, в наибольшей степени соответствующие государственной идеологии казнить, миловать и награждать . Амбивалентная включенность обязанностей в повседневную жизнь человека (обязанности выполняются — не выполняются) позволяет государству достичь показательного результата в процессе «легитимации субъекта»: за исполненные обязанностей следует награда, за отказ от их исполнения — неотвратимая кара. Примечательно, что это обстоятельство привело к закреплению в народной памяти устойчивых нейролингвистических программ, самой известной из которых стала следующая — заплати налоги и спи спокойно.

Смыслообразующей категорией для философии современного государства остается категория власти. Многозначность этого понятия позволяет актуализировать те или иные его проявления в зависимости от конкретного контекста или ситуации. Так, в центре внимания юридической науки — монополия государственной власти «на установление и преобразование права в сочетании с подчинением этому праву всех элементов общества...» . Подобный взгляд, как нам представляется, остается традиционным для правоведения, отстаивающего принципы централизации индивидуальной и коллективной жизнедеятельности человека и подчинения ее нормам права. Однако эта линия концептуализации власти скорее имеет более выраженный политический характер, чем философский. Философия власти, как известно, сама по себе является самостоятельным направлением в философской науке, но обращенным к прояснению сущности власти в историко-генетическом и герменевтическом аспектах. Другое дело, если на первый план выходит рассмотрение власти как механизма гармонизации отношений человека, общества, культуры и государства. Для философии государства такой подход наиболее значим, поскольку в этом процессе гармонизации ценности власти совпадают как с нормами права, так и с ценностно-смысловыми системами человеческого бытия. Иными словами органы власти не могут выходить за границы установленных жестких регламентов и, не отвергая ценности добра, справедливости, истины и другие, создают иллюзорную видимость гармонизации взаимодействия человека, общества, культуры и государства. Поэтому и появляются все чаще заявления примерно такого содержания: «с общественно-исторической точки зрения...закрепленные в Конституции РФ ценности по своему смыслу и содержанию релевантны другой реальности — развитой демократически-правовой государственности, цивилизованной рыночной экономике, сложившемуся и упрочившемуся гражданскому обществу...» . Действительно, ценности права лишь опосредованно, через ряд других ценностей, становятся близки и необходимы человеку и социуму, а в повседневной жизни, в социальной реальности они приобретают утилитарный и меркантильный смысл, уподобляясь, например, экономическим или политическим ценностям. В этот разряд собственно попадают и ценности власти, органов государственного управления. Следовательно, власть способствует гармонизации социальной реальности нормами права, но общество и государство нуждаются и в иных ценностно-смысловых регуляторах. К их числу могут быть отнесены гражданская позиция, народная память, патриотизм и другие. Философия государства должна «культивировать» в первоочередном порядке именно ценности духовной жизни человека и общества, а не исключительно увеличивать масштаб ценностей и норм власти и органов управления.

Библиография

На принципиально иных основах построено церковное учение о богоугодной форме государственного устройства.

Во-первых, государство рассматривается им как большая семья. "Откуда сие множество людей, соединенных языком и обычаями, которое называют народом? Очевидно, что это множество народилось от меньшего племени, а сие произошло из семейства. Итак, в семействе лежат семена всего, что потом раскрылось и возросло в государстве", -- провозглашает митрополит Филарет.

Отсюда понимание общенародного единства как духовного родства, как величайшей драгоценности, столь характерное для русской истории. Отсюда же стремление русского человека заменить, где только возможно, бездушные правовые нормы нравственными ценностями, теплом сердечных человеческих отношений. Отсюда -- отношение к российской державности как к святыне, ибо семья -- "малая церковь" -- получает освящение в таинстве венчания супругов, а государство -- "большая семья" -- в таинстве венчания Царя на царство, на самодержавную власть "во славу Божию" (но не в интересах какого-либо класса или сословной группы).

Во-вторых, государственная власть признается особого рода служением, сродни церковному, монастырскому послушанию.

Такая верховная власть -- единая и неделимая, мощная, независимая от капризов толпы, связанная с народом не бумажной казуистикой схоластической законности, но живым повседневным опытом соборного единения -- только она может обеспечить ту высшую цель, ради которой существует: управить житие подданных "во всяком благочестии и чистоте" духовных христианских идеалов. Ради этого же власть -- свободно и добровольно -- ограничивает себя в намерениях и действиях рамками Заповедей Божиих и истинами Закона Его...

В-третьих, идеалом церковно-государственных отношений признается "симфония властей". В государстве, сознающем и чтущем свои духовные основы, -- таком, какое мы описали выше -- религиозно-нравственное содержание жизни становится важнейшим несущим элементом всей державной структуры общества. Соответственно Церковь, как власть духовная, наряду с властью светской служит одной из главных опор национальной государственности: не смешиваясь, впрочем, и не подчиняясь ей. Исторический опыт свидетельствует, что такое взаимное разделение и гармоничное сочетание властей есть непременная черта богоугодного государственного устройства.

Перспективы развития российского права и государства

Если не отрываться от мировых реалий, если не акцентировать внимание на перспективах эволюции отдельных правовых систем, следует констатировать следующие моменты:

• 1. Все большее усложнение общественных отношений, что, естественно, диктует потребность в таких инструментах, как государство и право.
• 2. Глобализацию ряда проблем (о некоторых из них речь шла выше), требующих в своем разрешении усиления роли права и государства.
• 3. Рост социальных конфликтов, предполагающих государственно- правовой инструментарий их преодоления.
• 4. Возросшее стремление людей к свободе, которая только и возможна в рамках права и при поддержке государственных институтов.
• 5. Основное направление эволюции права и государства -- сближение национальных систем в силу ограниченности земного пространства, близости народов и необходимости общих решений.

Негативное отношение к государству и неправовым законам, от него исходящим, может иметь место только там, где законодательство и государство характеризуются отрицательно. Но такую характеристику нельзя распространять на государство и право вообще. Уместно в связи с этим вспомнить, в силу каких причин появилось государство, почему его воле стали придавать общеобязательные (общечеловеческие) потребности, и что именно с ними и следует связывать судьбы права и государства.

МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИИ

МОСКОВСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Кафедра _философии _

(название кафедры)

Утверждаю

Начальник кафедры философии _

(название кафедры)

. Д.И. Грядовой

доцент, профессор кафедры философии

(фамилия, имя, отчество, ученая степень, ученое звание, должность)

Фондовая лекция

по __________________ФИЛОСОФИИ_ ____________________

(название учебной дисциплины)

Тема _№ 15 «ФИЛОСОФИЯ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

И ПРАВА»_

(название темы)

(РАЗДЕЛ III. ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ

для специальностей 030501.65 «Юриспруденция»,

030505.65 «Правоохранительная деятельность»)

Обсуждена и одобрена на заседании кафедры философии

протокол №_5_

Москва 2007

ТЕМА № 15

ФИЛОСОФИЯ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ И ПРАВА

ПЛАН

ВВЕДЕНИЕ

Лекция по ТЕМЕ № 15 «ФИЛОСОФИЯ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ И ПРАВА» принадлежит к РАЗДЕЛУ III. «ПРИКЛАДНЫЕ ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ ЮРИДИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ» рабочей программы по курсу «Философия», разработанной кафедрой философии Московского университета МВД России и предназначена для курсантов и слушателей, обучающихся по специальностям 030501.65 «Юриспруденция», 030505.65 «Правоохранительная деятельность». Актуальность темы лекции обусловлена необходимостью ее раскрытия для системного решения важнейших образовательных задач, формирования основ современного мировоззрения и методологической культуры курсантов и слушателей в сфере философии государственности и права.Теоретическая значимость лекции заключается в том, что конкретизируется и систематизируется сфера знаний, являющаяся универсальной базовой предпосылкой для любой осмысленной (в том числе учебно-образовательной, научно-исследовательской и профессиональной) деятельности в правоохранительных органах. Материал данной лекции выполняет методологическую роль не только для курса философии, но и для юридических дисциплин, способствует установлению и актуализации межпредметных связей и углублению уровня понимания и объяснения ключевых терминов государства и права в их взаимосвязи и в целом.Практическая значимость лекции заключается в том, что она включает знания, без которых не осуществимо получение качественного университетского образования в юридическом вузе системы МВД. Знакомство сотрудника органов внутренних дел с философским осмыслением вопросов государства и права способствует сознательному профессиональному освоению не только философии, но и целого ряда общегуманитарных и специальных учебных курсов, предусмотренных учебным планом Московского университета МВД России. Содержание лекции обеспечено прилагаемыми списками наиболее значимых источников, новейшей специальной научной литературы.Предметом лекции является философский анализ комплекса проблем российской государственности и права.Целью лекции является формирование целостного представления о современном уровне философского осмысления российской государственности и права.Задачи лекции:

постановка и анализ фундаментальных философских проблем в сфере государственности и права и ознакомление с ключевыми терминами; определение историко-культурной специфики формирования российской государственности; осмысление правовой идеологии российского консерватизма и либерализма; выявление структуры правового государства на современном этапе развития российского общества.

Вопрос 1.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ И ПРАВА: СИСТЕМНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ

Еще в Древнем Риме государственность и право рассматривались как проявление естественного права и отражение жизни народа. Государство представлялась как сложная система, которая неотделима от права. В жизни право выступает в виде общеобязательных правил поведения (норм), которые непосредственно издаются или санкционируются государством. Таким образом, между правом и государством существует неразрывная связь. Общеизвестно, что государство существовало у народов не всегда, его образованию предшествовал первобытнообщинный строй - древний тип коллективного или кооперативного произ-водства, который был результатом слабости отдельного, обособ-ленного человека перед окружающей природой. Чтобы иметь возможность производить необходимые матери-альные блага, люди стали объединяться для совместной деятельно-сти и для взаимного обмена результатами своей деятельности. При этом люди вступали между собой в определенные связи и отноше-ния, в рамках которых складыва-лись их отношение к природе, процессу производства, а также экономические взаимосвязи. Производственно-экономическая деятельность регламентировалась отношениями людей к средствам производства, т.е. к собственности. Отношения собственности начинают пронизывать все сферы экономических отношений - производства, обмена, распределе-ния и потребления материальных благ, Они обуславливают распределение средств производства и распределение людей в структуре общественного производства, т.е. Детерминируют классовую структуру общества.С разделением человеческого общества на классы появилась государственность . Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть при-мирены, когда общество делится на эксплуататоров и эксплуати-руемых. С появлением государства формируются новые правила поведения, неизвестные прежнему обществу: новые (точнее продуманные, в дальнейшем юридические, а не стихийно возникшие) нормы, которые более конкретны в отличие от старых. Приобретают иной смысл и обычные нормы. Новые обычные нормы, которые возникли в период разложе-ния первобытнообщинного строя, противоположны духу примитивного социального равенства старых обычаев, они пробили брешь в родовом строе, утвердили дух фактического неравенства. Но только на ранних стадиях существования государства обычное право пред-ставляет почти все право данного общества. В дальнейшем оно было вытеснено специально разработанными(чаще всего писанными) законами государства. Право - это правила поведения, исходящие уже не от обще-ства, а от государства, причем предписания, защищающие инте-ресы политических сил, находящихся у власти, и санкционирую-щие социальное неравенство людей, могут возникнуть только вместе с государством. Наиболее очевидным признаком права является то, что оно исходит от государства, а не от обще-ства, выступая воплощением воли государства, т.е. государствен-ной воли политических сил, стоящих у власти, а не воли всего общества. Нормы права общеобязательны в силу возможности государ-ственного принуждения; обеспечиваются санкциями, предусмот-ренными в самих нормах права, если они не реализуются добро-вольно; носят общий характер, являются неперсонифицированными правилами поведения, т.е. обращены ко всем и к каждому, кто попадает в предусмотренные ими условия; они формализова-ны, т. е. закрепляются, как правило, в письменной форме, содер-жатся в систематизированном виде в законах, сборниках, преце-дентах, тем самым право защищается от произвольного измене-ния, обеспечивается определенная его стабильность. Каковым по своей сущности и назначению является государ-ство, таковым будет и право. Какова социально-классовая роль в обществе государства, такова будет и роль права. К наиболее важным и сложным обществен-ным явлениям в российской государственности относится право - как особая система норм, определяющих поведение человека. Возникает на извест-ной, весьма ранней ступени развития общества в силу потребности охватить общим правилом повторяющиеся изо дня в день акты про-изводства, распределения и обмена продуктов и позаботиться о том, чтобы отдельный человек подчинился этим общим условиям произ-водства и обмена. Следует отметить специфику исторического развития государственности в России. Историко-культурные факторы (принятие восточного варианта христианства, существенное (авторитарное влияние византийской бюрократии С давних времен предпринимались попытки со-здать универсальный закон общественных отношений в государстве, который мог обеспечить благополучие его граждан. Наиболее выразительные примеры в этом направлении показывали мировые религии. Для христиан ос-новными законами стали заповеди и Нагорная проповедь Христа, изложенные в Священном Писании - Библии, для приверженцев Аллаха - мусульманское право, со-держащееся в Коране и т. п. Основные моральные обязанности христианина изложены в десяти заповедях Закона Божия: 1. Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим; 2. Возлюби ближнего своего, как самого себя; 3. Не сотвори себе кумира; 4. Не произноси имени Господа Бога твоего всуе; 5. Не убий; 6. Не укради; 7. Не лги; 8. Почитай отца твоего и мать твою; 9. Не прелюбодействуй; 10. Не возжелай чужого и не завидуй. До сих пор изучение Ветхозаветных заповедей и Новозаветных наставлений и жизнь по ним есть первая существеннейшая потребность и священнейший долг каждого истинного христианина. Позже закон, определяющий и формирующий поведение лю-дей и деятельность их коллективных образований в экономичес-кой, политической, духовной, социальной, научно-технической, экологической и иных сферах, получил название «право». Все мы - самые разнообразные участники довольно различных общественных отношений, и в этом проявляется великий и замечательный принцип социализации, который вывел когда-то человека из эволюционной рутины животного мира, придал ему какое-то пока непостижимое предназначение в этом мире. Для государственности основными являются вопросы о том, каким образом общественные отношения превращаются в правовые, каковы механизм и формы их существования и действенности в этом качестве. В общем плане ответ сводится к следующему. Регулируя обще-ственные отношения - упорядочивая их, стабилизируя, разви-вая, изменяя, прекращая, - юриспруденция придает им новое свойство: превращает их в правовые отношения. Участники общественных отношений формально, с помощью права наделяются разнообразными правомочиями (разрешения-ми, дозволениями, поручениями), обязанностями (запретами, долженствованиями) и превращаются тем самым в субъектов пра-вовых отношений . Общественные отношения наряжаются, таким образом, в правовые одежды, приобретают правовую форму, ста-новятся правовыми. Общественная природа человеческого общежития сохраняется, но она уже обволакивается в юридическую оболочку: прав, обязаннос-тей, ответственности и становится правовой природой жизнедея-тельности общества. Например, такие социальные отношения, как родственные - между родителями и детьми, между иными род-ственниками - не исчезают, подвергаясь воздействию права, т.е. не исчезает любовь друг к другу, привычка заботиться друг о дру-ге, не исчезают привязанности, нежность, поддержка и иные пре-красные человеческие качества, но в этот идиллический мир род-ственных отношений вторгается юридический мир сухих прав и обязанностей, появляются строгие взаимные алиментные обязан-ности, брачные контракты и т.п. Возникает систематизированный единый законодательный акт - Семейный кодекс, регулирующий сложные отношения воспроизводства человеческого рода. Эти отношения превращаются в брачно-семейные юридические отношения. У них как у полноправных членов общества появляются правомочия и обязанности по взаимной поддержке, управлению семейным имуществом и т. п. Они уже не только социальные участники отношений, но и носители прав, обя-занностей, ответственности, они - субъекты правовых отношений. Так члены семьи - муж, жена, дети, родители - превращаются в субъектов правовых отношений . Цивилизация, породила право как регулятивную систему государства на ру-беже III-II тыс. до н. э., шагнула в новое, правовое пространство, облачаясь по ходу своего продвижения то в удобное, то в нелепое платье правовых отношений. Социальная плата за правовое стес-нение своих желаний и поступков оказалась немалой, но челове-чество получило за эти издержки и новые возможности для своего выживания, стабилизации, для установления великого правопо-рядка. Оно овладело социальными ценностями последних трех ты-сячелетий и поставило их себе на службу, создав не только соци-альные, но и правовые отношения.Правовые отношения - это общественная связь между лицами, урегулированная нор-мами права, это отношения людей, которые состоят в том, что стороны, вступившие в эти отношения, наделяются полномочиями (правами, обязанностями) и ответственностью за их исполнением. Право регулирует не все общественные отношения, а только самые существенные.

Постановка вопроса о сущности права, государства, власти и иных явлений политико-правовой реальности предполагает оппозицию по отношению к существующему правопорядку. Поиски сущности начинаются там, где есть понимание несоответствия какого-либо явления своему изначальному предназначению. Поэтому становление философии права в Европе и России происходило в переломные эпохи, когда менялись системы ценностей и философские основы мировоззрения.

В отличие от Европы, где философия права утвердила себя в качестве самостоятельной отрасли теоретического знания уже в XVII-XVIII вв. (Гоббс, Монтескье, Руссо, Кант, Гегель), Россия испытала потребность в философском осмыслении права лишь в XIX веке. Первые работы по философии права стали публиковаться во второй половине прошлого столетия (С.А.Муромцев, Н.М.Коркунов, В.С.Соловьев и др.). Проведение реформенной политики нуждалось в осмыслении и давало много поводов для философского обсуждения тех путей, которые открывались перед российской государственностью. Идейно-теоретическое направление, именуемое "западничеством", восприняло буржуазные ценности, и его представители хотели видеть Россию государством, где в качестве высших ценностей утверждались бы права и свобода личности, справедливость и законность. Их идеалом стало правовое государство. Особенность формирования этой правовой идеологии в России состояла в том, что идеи равенства, братства и торжества закона, ограничивающего деспотическую власть, к этому времени на Западе уже несколько пообносились и утратили прежнюю позолоту. Общество, получившее конституцию и иные атрибуты правового государства, не стало для России образцом воплощения моральных ценностей. Поэтому "почвенники", как правило, игнорировали социальную и моральную ценность права и были заняты обсуждением специфики "русского пути", где идеалы добра, свободы и справедливости не связывались бы с демократическим устройством государства и юридической формой. В этот период задача философии права многими авторами усматривалась в реабилитации права и правовой идеологии 10 .

В период между двумя революциями к проблеме права и социально-политического устройства России обращаются люди разного философского склада и политических убеждений. Обсуждаются возможности и перспективы монархического государства, право государства на насилие и смертную казнь, христианские основы государственности и политики, а также отказ от государства и права как таковых 11 .

Итоги революции и гражданская война в России в аспекте философии права обсуждались в следующих направлениях:

исследовалась специфика российского правосознания и миропонимания 12 ;

был продолжен философский спор о сущности государства 13 ;

предпринимались попытки определения духовных основ общества и государства 14 .

Представителями марксистской философии права в этот период обсуждались перспективы государства и права нового типа, соотношение права с моралью и экономическими отношениями, социальная ценность права 15 .В 20-е годы в советской России философская проблематика иссякла, философия права была исключена из вузовских программ, ее заменила теория государства и права, не обсуждающая мировоззренческие проблемы в праве. До конца 80-х годов XX столетия советские философы практически не уделяли проблемам права серьезного внимания 16 .

Возрождение философии права в России непосредственно обусловлено социальными потрясениями последних лет - крушением партийно-государственной диктатуры и трудностями демократического обновления страны. В периодической печати, научной и политико-агитационной литературе бурно обсуждают пути построения правового государства, причины тоталитарного режима, особенности советского и российского менталитетов. Нынешний период развития философии права в России специфичен по целому ряду причин:

современная философия права, представленная исключительно немногими именами, лишилась преемственности с отечественной философией права: изменился ее язык и проблематика;

философия права оказалась в изоляции от мировой философской культуры и политико-правовой теории. Лишь в последние пять-шесть лет российские издательства приступили к публикации зарубежных и русских авторов-немарксистов;

методология марксизма дискредитирована по причине отождествления марксизма и политической практики большевиков 17 ;

политическая ситуация в стране такова, что многие сейчас заинтересованы в новой политической идеологии, которая помогла бы объединить здоровые силы в обществе на пути к социальному миру, законности и благополучию. Философия права сегодня политически ангажирована едва ли не в большей степени, чем в начале века, по причине чего сохраняет свою актуальность предупреждение С.Л.Франка об опасности превращения философии права в оснащенную философскими категориями политическую пропаганду.