МОРАЛЬ И РЕЛИГИЯ -- мораль представляет собой систему правил, понятий и чувств, регулирующих отношения людей между собой и их отношения к обществу.

Их реализацию в поведении людей именуют нравственностью.

Религия и мораль -- близкие, взаимосвязанные сферы культуры. Сходство религии и морали наиболее заметно в их духовных проявлениях.

Однако церковь несравненно сильнее воздействовала на нравственность общества, нежели мораль на религиозный культ и внутрицерковную практику.

В каждой религии, в каждом вероисповедании в большей или меньшей степени присутствует морально-духовное начало.

Религия определяет не только отношения человека с Богом и церковью, но в той или иной мере регламентирует отношения людей между собой как в лоне церкви, так и за ее пределами.

Бог воплощает в себе те нравственные требования, которым обязан следовать его приверженец.

В политеистических верованиях одни божества выступают как воплощение доброты, другие -- злобы.

В монотеистических религиях Бог непременно наделен высшими моральными качествами.

Моральное начало особенно ярко выражено в мировых религиях -- причем в буддизме до такой степени, что некоторые специалисты считают его не религией, а моральной системой. Вероучение этой религии исходит из идеи о том, что всякое бытие, любая жизнь во всех ее проявлениях и формах есть зло, несущее страдания всему сущему.

Буддийский «путь спасения» заключается не столько в культовой деятельности, сколько в моральной -- терпеливом перенесении страданий, отказе от желаний, чувств, следовании нравственным принципам «Панчашилы» (пять заповедей: отказ от убийства любого живого существа, отказ от воровства, от лжи, соблюдение супружеской верности, отказ от употребления алкоголя).

Моральное начало в исламе пронизывает идею единого Бога -- Аллаха, Творца и Владыки мира, всесильного и мудрого существа.

Вместе с тем Бог ислама - воплощение добра. Все суры Корана (кроме девятой) начинаются со слов: «Во имя Аллаха милостивого и милосердного».

Упования на милость и милосердие Бога лежат в основе исламского вероучения.

Это свойственно и шариату -- своду мусульманских культовых, правовых и нравственных установлений.

Однако именно в христианстве идея Бога наиболее морально конкретизирована.

Вездесущий, всемогущий, всеведущий Бог одновременно и всеблагой, всемилостивый.

В ипостаси Бога Отца Он выступает в роли заботливого защитника, покровителя, хранителя. В ипостаси Бога Сына Он приемлет на Себя грехи людей и отдает Себя в жертву за них.

Лаконичная формула «Бог есть любовь» особенно выразительно передает моральную суть этой мировой религии.

Если религия обязательно включает в себя моральное начало, то и в морали многое скрыто в неосознаваемом, в бессознательном и подсознательном. Здесь вера (доверие) также выступает в качестве важнейшего устоя. Мир морали подобен своеобразному храму, где благоговейно чтимы нравственные святыни. Многие из них имеют общечеловеческий характер -- таковы материнская любовь, супружеская верность, трудолюбие, гостеприимство, уважение к старикам и др. Как и в религии, эти святыни обычно свободны от рассудочного отношения и расчета. Любовь и дружба, например, требуют, казалось бы, неразумного самоотвержения.

Не только богословы, но и многие исследователи этики полагают, что мораль и нравственность порождены религией и неотделимы от нее. При этом нередко приводят высказывание великого мыслителя И. Канта о божественной природе присущего человеку «категорического императива» -- властного внутреннего повеления следовать моральным требованиям.

Еще чаще ссылаются на древнейшие тексты священных книг различных религий, насыщенных моральными поучениями, и на то, что сама идея Бога и загробного воздаяния глубоко воздействует на поведение личности и ее нравственные устои.

Однако следует учитывать, что моральные понятия и чувства -- это в значительной степени результат воздействия социального окружения на личность и ее образ жизни.

Психологи констатируют, что ребенок, случайно попавший к животным и ими вскормленный, даже оказавшись потом среди людей, так и не обретает человеческих качеств -- прямохождения, сознания, членораздельной речи, разумной регуляции поведения. Ему также неведомы моральные представления и переживания.

Идея Бога выводит верующего из рутины повседневности, заставляет подавить в себе низменные побуждения и ведет к идеалу добра и справедливости, ставит перед лицом Всемогущего, от которого не сокрыто ничто потаенное.

Страх загробного наказания за явные и сокрытые прегрешения -- важный психологический фактор восприятия мира религиозным человеком.

Моральные поучения в священных книгах являются ценнейшими свидетельствами древнейшей культуры. Так, возраст сложившихся в иудаизме и уже насыщенных моральными поучениями первых разделов Библии составляет более 3000 лет.

«Веды» и другие священные книги оказали огромное воздействие на последующее развитие культуры. Они служат и важнейшими источниками данных о морали начала цивилизации.

Однако обширные этнографические материалы о жизни и нравах народов в Африке, Америке, Океании и Австралии свидетельствуют, что у них существовали неписаные обычаи и нравы, необходимые для совместного проживания, согласованной трудовой деятельности и воспитания детей.

Втой или иной степени эти народы стихийно придерживались (по отношению к сородичам) заповедей «не убей», «не укради», «не лжесвидетельствуй». Племена, воспринявшие парный брак, почитали отца и мать, осуждали прелюбодеяние.

Сама реальность совместной жизни и деятельности диктовала им эти общечеловеческие нормы морали.

Довод о церкви как об институте нравственности, способствующем функционированию морали, -- сильный довод, однако следует учитывать, что мораль опирается не только на могущество церкви, но и на силу общественного мнения, авторитет старшего поколения, традиции и обычаи.

Мораль может существовать и без религиозной санкции.

В секуляризованном обществе, где культура выходит из-под церковного контроля, мораль принимает Вполне светский характер и функционирует вне института церкви.

Мораль не институционализирована, она не имеет особых учреждений, специально обеспечивающих ее реализацию в жизни общества, организующих контроль за реализацией ее правил и норм.

Поэтому церковь (в древних обществах -- жречество) принимает на себя роль такого учреждения и тем самым оказывает заметное влияние на мораль и нравы.

В этом убеждает история всех цивилизованных стран. Служители религии оберегали сложившиеся в практической жизни общества нравственные установления, проповедовали их.

Назидания пастве, духовный надзор за соблюдением заповедей, а нередко и личный пример благочестивых подвижников религии способствовали поддержанию моральных норм, хотя не всегда и не каждый служитель религии являлся нравственным идеалом.

Тем не менее, и поныне моральные нормы воспринимаются верующими как повеления Бога, что придает им особую авторитетность.

Религиозный человек видит в этих нормах не только бытовую целесообразность и социальный смысл, но и нечто священное, сакральное. Преступать эти нормы недопустимо как по земным, так и по религиозным законам.

Мораль для верующего обычно сливается с религией.

Светский исследователь не выводит мораль из религии; он утверждает: истоки морали -- в земных отношениях, в производственной и семейно-бытовой практике человека.

Неубедительным светскому исследователю представляется и тезис о неотделимости морали от религии. Исторический опыт свидетельствует, что в государствах, где церковь обладала едва ли не абсолютной властью, моральные пороки не исчезали.

Добрые дела и подвижничество возможны как по религиозным, так и по светским мотивам.

Резкий подъем религиозности с начала 90-х гг. XX в. в России не привел к снижению аморализма и преступности.

В то же время степень влияния религии на моральное сознание весьма значительна.

Хотя в моральных предписаниях разных конфессий существуют известные расхождения, но в этих предписаниях очень много общего, что позволяет говорить о наличии религиозной морали как особой системы правил и норм, освящаемых церковью и контролируемых ею.

Легко заметить, что на переднем плане в этой системе норм поведения находятся собственно религиозные предписания.

Так, в Десятисловии Моисея на первом месте стоят заповеди, определяющие отношение человека к Богу.

В соответствии с этим нарушения культовых норм в системе религиозной морали считаются особенно греховными и наказуемыми.

Неверие в Бога, в истинность догматов и канонов занимает первое место в предназначенном для исповеди перечне прегрешений. При этом в перечне осуждаемых церковью грехов находятся и основные пороки, бичуемые светской моралью, а среди добродетелей -- ценности общечеловеческого характера.

Среди возвышаемых религией ценностей -- верность и незлобивость, терпимость и трудолюбие, сорадование и независтливость.

Вера, надежда и любовь в христианском понимании взаимно подкрепляют друг друга.

И все же в религиозном и светском представлении о морали не все совпадает, поэтому церковное понятие «грех» и светское «порок» не идентичны. Ядро религиозной морали -- учение о греховности.

Из повествования об Адаме и Еве следует, что роковым образом греховное начало передается от родителей к детям. Потому человек уже от рождения -- падшее существо, которого сильнее влечет к дурному, нежели к доброму.

Здесь подмечен очень важный и парадоксальный момент в нравственной природе человека.

Еще апостол Павел сокрушался по поводу податливости человека к дурному и связывал это с «плотским» началом. «Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога (моего) Иисусом Христом, Господом нашим. Итак, тот же самый я умом (моим) служу закону Божию, а плотию закону греха» (Рим. 7:14-20, 24-25).

Действительно, порочные соблазны нередко привлекательней и доступней добродетельных устремлений. В морали чувства (страсти) довлеют над разумом.

Психологи констатируют, что в структуре чувств негативные эмоции числом и силой превосходят эмоции положительные, поэтому у многих людей эгоистичные мотивы преобладают над альтруистическими.

Таковы земные аспекты этого морального парадокса. В религии он представлен как проклятие, Божье наказание за прегрешение прародителей.

Идея греховности тесно сопряжена с религиозной идеей спасения.

Спасение выступает как конечная цель религиозных усилий человека и высшее дарение со стороны Бога.

В христианской морали решительно бичуются сексуальные извращения, блудодеяние, распущенность. «Хорошо человеку не касаться женщины», -- говорит апостол Павел.

Так, христианство возводит девственность в идеал. Согласно Апокалипсису, перед престолом Божьим предстанут 144 тысячи праведников, «которые не осквернились с женами, ибо они девственники».

Брак в христианстве является таинством, нуждающимся в особом благословении небес, поскольку половое влечение воспринимается как начало, привязывающее к земному и тем самым отвлекающее от небесной цели. Любовь к женщине может затмить любовь к Богу.

Правда, в религиях древности встречается своеобразное освящение сексуального влечения (и даже поклонение половым символам), но эта сакрализация высшего чувственного наслаждения была лишена личностной привязанности -- достаточно ознакомиться с «Камасутрой», любовным трактатом индуизма. Индивидуальная половая любовь -- продукт более поздней цивилизации. Отсюда логично религиозное оправдание социального и семейного неравенства женщины, недопущение ее к священству и те бытовые ограничения, которые отражены в ряде благочестивых назиданий (напр., в «Домострое»).

Иногда религиозная мораль содержит осуждение и отчуждение иноверца и неверующего.

В исламе эта тенденция выражена в идее джихада -- священной войны против «неверных». Правда, умеренные течения ислама толкуют джихад как ревностность в вере, не допускающую насилия и убийств.

Распространение мировых религий вело к преодолению многих жестоких языческих обычаев и общему смягчению нравов.

В лоне религиозных учений были выношены многие общечеловеческие моральные идеи.

Христианство, например, столь возвысило личность, что провозгласило ее богоподобие и тем самым внесло в моральный мир западной культуры мощный источник гуманизма.

Принципы Нагорной проповеди по своему нравственному потенциалу и поныне остаются всечеловеческими идеалами.

Даже светский человек поддержит идею мусульманского установления «закят» об обязанности обеспеченного человека помочь неимущему.

Очевиден в исламе и морально-предупредительный смысл запрета на вино. Этот же запрет присутствует в знаменитых буддийских этических принципах. Буддийский принцип непричинения вреда ничему живому (ахимса) -- предтеча формирующегося сегодня кодекса экологической морали человечества.

Религиозная мораль побуждает к милосердию и доброжелательности как естественному, добровольному и бескорыстному устремлению души.

«Всякое доброе дело, сделанное по принуждению, теряет свою награду», -- замечает Иоанн Златоуст (360-407).

К совершению добра побуждает и любовь: «Без любви добра не бывает», -- говорил Тихон Задонский (1725-1783).

В определяющей мере именно такие идеи обусловили столь свойственную едва ли не всем конфессиям благотворительность. Большинство верующих занимаются ею по бескорыстному моральному побуждению, во имя любви к ближнему и дальнему.

Таким образом, религиозная мораль органично содержит в себе возвышенный идейный потенциал подвижничества, который стимулирует не столько уход от мира во имя собственного спасения, сколько побуждает к высшим образцам морального самоотвержения, какие показали известные всему миру последователь индуизма М. Ганди и баптистский пастор М. Л. Кинг, тюремный лекарь Ф. П. Гааз и хирург В. Ф. Войно-Ясенецкий (архиепископ Лука), лауреаты Нобелевской премии А. Швейцер (миссионер, музыкант и врач) и монахиня мать Тереза.

Несомненно, человеколюбие этих выдающихся личностей пронизано глубочайшей религиозностью, а нравственный потенциал религии стал ведущим мотивом их подвижничества.

При этом их деятельный гуманизм надконфессионален и носит общечеловеческий характер.

Делая добро, верующий, как правило, испытывает не только чисто религиозное, но и мирское, гражданское удовлетворение.

Если же его побуждает к высоконравственному поступку один лишь «страх Божий» или расчет на собственное спасение, то это признак нарушения его внутренней моральной гармонии.

Не следует противопоставлять нравственность верующих и неверующих людей.

Исследования психологов, социологов, специалистов по этике и криминалистов свидетельствуют, что нет прямо пропорциональной зависимости между отношением человека к религии и его поведением в обществе.

Чисто формальная религиозность не удержит неустойчивую личность от аморальных поступков.

Ни одна религия и ни одна церковь не в состоянии противостоять соблазнам, греховным побуждениям, несправедливости, злобе и агрессии, которые порождены реальными противоречиями социальной жизни.

Различия в отношении к религии не должны усугублять нравственное отчуждение между людьми.

Взаимопонимание и единение верующих различных религий и неверующих -- важное условие социальной гармонии и нравственного оздоровления общества. (Словарь справочник по религии)

Понятие религиозная мораль встречается в нашей жизни довольно часто. К этому понятию давно привыкли, его широко используют ученые, публицисты, писатели и пропагандисты.

Чаще всего под "религиозной моралью" понимают систему нравственных понятий, норм, ценностей, которые обоснованы религиозными идеями и представлениями.

Мораль и религия - это социальные явления, каждое из которых имеет качественное своеобразие. Говоря о "религиозной морали", необходимо соотнести это понятие и с религией и с нравственностью как формами общественного сознания, со свойственным каждой из них специфическим способом регуляции социального поведения человека.

Наиболее расширительное толкование "религиозной морали" сводится к тому, что под ней понимают вообще нравственное сознание верующего. Так, В.Н. Шердаков, например, замечает: "Религия в полном смысле слова органически включает в себя учение о том, как следует жить, что считать добром и что злом; мораль составляет существенную сторону любой религии". Но ведь за поступками, намерениями, мыслями верующего далеко не всегда стоят именно религиозные мотивы. Поэтому я согласна с мнением многих ученых, что близость морали и религии по ряду внешних признаков не дает еще полного основания говорить о целесообразности использования в научной и пропагандистской литературе понятия "религиозная мораль" как внутренне логичного и теоретически адекватно отражающего в себе известное явление.

Для того чтобы лучше понять смысл толкования "религиозной морали" попытаемся выяснить значение "религиозной заповеди" и "нравственности".

Религиозные заповеди предполагают у верующего соображения только внешней целесообразности, которые выступают как мотивы религиозного поведения. Понятно, что такого рода мотивация противоречит самому духу нравственности. Так, отношение к добру в религии представляется весьма противоречивым. С одной стороны, добро объявляется высшей ценностью, и добро совершается ради него самого. И в этом невольный шаг навстречу морали, невольное ее полупризнание, которое, однако, не может быть признано религией целиком, так как тогда самой религии не осталось бы места.

В морали же в специфическом характере мотивации следования нравственной норме и заключается своеобразие собственно морального момента.

Таким образом, обусловленность так называемой "религиозно-нравственной" нормы идеей бога, сверхъестественная санкция "религиозной морали" лишает ее собственно нравственного содержания. "Поэтому следует согласиться с мнением В.В. Клочкова, что "нормы, которые обычно рассматриваются в нашей атеистической литературе как "религиозно-нравственные", на самом деле являются нормами специфически религиозными". Другими словами, речь идет о том, что одни и те же общественные отношения могут регулироваться различными видами социальных норм, каждая из которых воздействует на них своими, только ей присущими способами".

Санкции и критерии религиозной и нравственной норм отличаются, равно как и побуждения к их осуществлению. Обоснование правомерности употребления понятия "религиозная мораль" не может строиться лишь на констатации ряда черт внешнего сходства между моралью и религией. "Понятие "религиозная мораль" нельзя признать удачным, ибо в нем смешивается то, что как раз должно различаться. Не случайно Г.В.Плеханов брал понятие "религиозная мораль" в кавычки, а А.Бебель утверждал, что "мораль не имеет ровно никакого отношения ни к христианству, ни к религии вообще".

Моральные принципы и их роль в руководстве нравственным поведением человека

Принципы - это наиболее общее обоснование существующих норм и критерий выбора правил. В принципах выражаются универсальные формулы поведения. Если ценности, идеалы - явления, прежде всего, эмоционально-образные, а нормы вообще не могут осознаваться и действуют на уровне моральных привычек и бессознательных установок, то принципы - феномен рационального сознания. Например, принципы справедливости, равноправия, сочувствия, рефлексивности морали, взаимопонимания и другие являются условиями нормального общежития всех людей.

Вот еще одно краткое определение:

Моральный принцип - всякий принцип, который должен определять нравственную волю, как, например, радость (гедонизм), счастье (эвдемонизм), польза (утилитаризм), удовлетворение естественных побуждений (этический натурализм), совершенство (эвфонизм), гармония и т.д.

Интерес представляет структура морали с точки зрения степени сложности регулятивного воздействия, оказываемого теми или иными нравственными представлениями. Простейшая форма нравственных утверждений - это норма: "не убий", "не укради", "делай то - то". Норма определяет поведение в некоторых типичных ситуациях, повторяющихся тысячелетиями. Способы их решения сообщаются нам с детства, обычно мы пользуемся ими легко и не задумываясь. И только нарушение нормы привлекает внимание как вопиющее безобразие. Кроме внешнего соблюдения правил, мораль должна проникать в душу человека, он должен приобрести нравственные качества: благоразумие, щедрость, доброжелательность и прочее. Древнегреческие мудрецы выделяли четыре основных добродетели человека: мудрость, мужество, умеренность и справедливость. Каждое из качеств проявляется многообразно в самых разных поступках. Оценивая человека, мы чаще всего и перечисляем эти качества. Но ясно, что каждый из людей не является воплощением всех совершенств, а одно достоинство может не искупить кучи недостатков. Мало иметь отдельные положительные черты, они должны дополнять друг друга, образуя общую линию поведения. Обычно человек определяет ее для себя, формулируя некоторые нравственные принципы. Такие, например, как коллективизм или индивидуализм, эгоизм или альтруизм. Выбирая принципы, мы выбираем моральную ориентацию в целом. Это принципиальный выбор, от которого зависят частные правила, нормы и качества. Верность избранной моральной системе (принципиальность) издавна считалась достоинством личности. Она означала, что в любой жизненной ситуации человек не сойдет с нравственного пути. Однако принцип абстрактен; раз намеченная линия поведения, иногда начинает утверждаться как единственно правильная. Потому свои принципы надо постоянно проверять на гуманность, сверять их с идеалами. Идеал - это конечная цель, к которой направлено нравственное развитие это либо образ нравственно совершенной личности либо более абстрактное обозначение всего "морально высшего". Воплотим ли идеал в действительности? Ведь приближаясь к нему, мы видим, что по-прежнему далеки от совершенства. Однако не следует отчаиваться: идеал - это не эталон, с которым надо совпадать, а обобщенный образ. Идеал вдохновляет наши действия, показывая в сегодняшнем дне, в нашей сегодняшней душе то, какими они должны быть. Совершенствуясь, мы совершенствуем и свои идеалы, прокладывая к ним свой собственный путь. Так идеал развивает человека. Потеря же идеала или смена его оказывается тяжелейшим испытанием, ибо это означает утрату нравственной перспективы.

По отношению ко всем этим уровням морального сознания верховным регулятором служат понятия о высших ценностях морали как таковой. К ним обычно относят свободу, смысл жизни и счастье. Ценностные понятия составляют основу нашей моральной ориентации, они очаровывают сознание, пронизывают его сверху донизу. Итак, компоненты морали связываются между собой прихотливыми способами. В зависимости от выполняемых нравственных задач они складываются во все новые структуры. Мораль является нашим глазам не неподвижным предметом, а функциональным образованием. Мораль рождена движением общества и личности, потому именно в своих функциях она раскрывается по-настоящему.

Верность избранной моральной системе (принципиальность) издавна считалась достоинством личности. Однако сам принцип абстрактен, поэтому на следующей ступени моральной структуры стоят ценности и идеалы как конечная цель, к которой направленно нравственное развитие.

Моралью именуют правила, понятия и чувства, регулирующие отношения людей друг к другу и их отношения к обществу. Эти правила (например, «не делай другому того, что не пожелаешь себе»), понятия (добро, зло, счастье, честь и пр.) и моральные чувства (терзания совести, сочувствие страдающему и пр.) составляют духовную сторону морали. Их реализацию в поведении людей именуют нравственностью. Впрочем, нередко термины «мораль» и «нравственность» отождествляют.

Религия и мораль ― особенно близкие, взаимосвязанные сферы культуры. Схожесть религии и морали наиболее заметна в их духовных проявлениях. Однако Церковь несравненно сильнее воздействовала на нравственность общества, нежели мораль на религиозный культ и внутрицерковную практику.

В каждой религии, в каждом вероисповедании в большей или меньшей степени присутствует морально-духовное начало. Ведь религия определяет не только отношения человека с Богом и Церковью, но в той или иной мере регламентирует отношения людей между собой как в лоне Церкви, так и за ее пределами. Бог воплощает в себе те нравственные требования, которым обязан следовать его приверженец. Философ и психолог В. Франкл именует Бога «персонализированной совестью». В силу этого моральное начало уже присутствует в самой идее Бога и неотделимо от «минимума» религии. В многобожных верованиях некоторые божества выступают как воплощение доброты, другие - злобы. В монотеистических религиях Бог непременно наделен высшими моральными качествами.

Моральное начало особенно выражено в мировых религиях. Причем в буддизме до такой степени, что некоторые специалисты именуют его не религией, а моральной системой. Вероучительные построения этой религии исходят из идеи о том, что всякое бытие, любая жизнь во всех ее проявлениях и формах есть зло, несущее страдания всему существующему. Буддийский «путь спасения» для приверженца этой религии заключается не столько в культовой деятельности (молитвы, обряды и другие церемонии), сколько в деятельности моральной - терпеливом перенесении страданий, отказе от желаний, чувств, следовании нравственным принципам «Панча-шилы» (пять заповедей: отказ от убийства любого живого существа, отказ от воровства, отказ от лжи, соблюдение супружеской верности, отказ от употребления алкоголя).

Моральное начало в исламе пронизывает идею единого Бога - Аллаха, Творца и Владыки мира, всесильного и мудрого существа. Вместе с тем Бог ислама - воплощение добра. Все суры Корана (кроме девятой) начинаются со слов: «Во имя Аллаха милостивого и милосердного». Упования на милость и милосердие Бога лежат в основе исламского вероучения. Это свойственно и шариату - своду мусульманских культовых, правовых и нравственных установлений.

Однако, по нашему глубокому убеждению, именно в христианстве идея Бога наиболее морально насыщена. Новый Завет заметно милосердней Ветхого Завета. Вездесущий, всемогущий, всеведущий Бог одновременно и всеблагой, всемилостивый. В ипостаси Бога Отца Он выступает в роли заботливого защитника, покровителя, хранителя. В ипостаси Бога Сына Он приемлет на Себя грехи людей и отдает Себя в жертву за них. Лаконичная формула «Бог есть любовь» (I Иоанн, 4, 8, 16) особенно выразительно передает моральную суть этой мировой религии. Не потому ли вопросы морали занимают ведущее место в храмовой проповеди, а нравственное богосло- вие - наиболее разработанная отрасль христианской теологии?!

Если религия обязательно включает в себя моральное начало, то и в морали неустраним религиоподобный момент. Здесь тоже чувство довлеет над разумом и многое скрыто в неосознаваемом, в бессознательном и подсознательном. Здесь вера (доверие) также выступает в качестве важнейшего устоя. Мир морали подобен своеобразному храму, где благоговейно чтимы свои, нравственные святыни. Многие из них общечеловечны, наднациональны, надклассовы - материнская любовь, супружеская верность, трудолюбие, гостеприимство, уважение к старикам и др. Как и в религии, эти святыни обычно свободны от рассудочного отношения и расчета. Любовь и дружба, например, требуют, казалось бы, неразумного самоотвержения.

Не только богословы, но и многие исследователи этики полагают, что мораль и нравственность порождены религией и неотделимы от нее. При этом нередко приводят высказывание великого мыслителя И. Канта о божественной природе присущего человеку «категорического императи- ва» - властного внутреннего повеления следовать моральным требованиям. Еще чаще ссылаются на древнейшие тексты «священных книг», насыщенные моральными поучениями, и на то, что сама по себе идея Бога и загробного воздаяния сильнейшим образом воздействует на поведение личности, ее нравственные устои. Наконец, указывают на особую роль Церкви, взявшую на себя функцию нравственного института, отсутствующего у самой морали.

Рассмотрим эти доводы. Сначала о «категорическом императиве». Действительно, у нравственного человека сила внутреннего побуждения может заставить его поступать в противовес каким-то личным интересам, а терзания совести по поводу проступка, даже скрытого от окружающих, - причинить невыносимые страдания. И это внутреннее побуждение, и эти таинственные терзания совести нередко воспринимаются как нечто сверхъестественное, ниспосланное свыше, не зависящее от личности и ее окружения.

И все же, на наш взгляд, здесь нет чего-либо сверхъестественного. Во-первых, моральные побуждения и терзания совести неведомы человеку безнравственному, тем более, закоренелому преступнику. Моральные понятия и чувства - результат воздействия социального окружения на личность, ее образ жизни, они ― плоды воспитания и самовоспитания. Психологи констатируют, что ребенок, случайно попавший к животным и ими вскормленный, даже оказавшись потом среди людей, так и не обретает человеческих ка-честв - прямохождения, сознания, членораздельной речи, разумной особен-

ности повеления. И, конечно, ему неведомы моральные представления и переживания. Какой уж там «категорический императив»!

Во-вторых, сами по себе моральные «императивы», представления и чувства разных времен и у разных народов существенно различны. Как неодинаковы у них и верования. Представления о добре и зле, приличном и неприличном, например, могут поменяться местами, если в общественной жизни происходят крутые социальные перевороты. Приведем конкретный пример: еще десять-пятнадцать лет тому назад многие россияне стыдились продавать на рынке свои честно заработанные вещи, продукты с дачного участка. Впрочем, и сегодня некоторые представители старшего поколения стыдятся этого. Но в моральном сознании большинства населения теперь торговля на базаре считается, обычным делом: Россия встала на путь рыночных отношений. А среди торговцев на базаре немало сегодня утративших работу по профессии инженеров, врачей, агрономов и иных лиц с высшим образованием, вынужденных этим занятием зарабатывать на жизнь.

Что же касается моральных поучений в «священных книгах», то они, действительно, являются ценнейшими свидетельствами древнейшей культуры. Так, возраст сложившихся в иудаизме и уже насыщенных поучениями, первых разделов Библии составляет более 3000 лет. Веды («священные книги» индуизма, приблизительно такой же древности, как ранние разделы Библии) и другие «священные книги» оказали огромное воздействие на последующее развитие культуры. Вместе с тем они служат важнейшими источниками данных о морали начала цивилизации.

Однако наука располагает свидетельствами еще более ранней, дописьменной культуры. Это обширные этнографические материалы о жизни и нравах народов, еще не знакомых с письменностью. Такие материалы постепенно накапливались и систематически изучались европейскими учеными начиная с XVII-XVIII вв. В основном, это документы и сообщения путешественников, миссионеров и колонизаторов, знакомившихся в Африке, Америке, Океании и Австралии с жизнью аборигенов, которые находились на стадии каменного века. Небольшие сообщества подобных людей обнаруживаются и в наши дни в непроходимых джунглях и в других труднодоступных районах Земли.

Данные этнографов неопровержимо свидетельствуют, что эти отсталые народы имеют неписаные обычаи и нравы, необходимые для совместного проживания, согласованной трудовой деятельности, вскармливания и воспитания детей. В той или иной мере, еще стихийно, эти народы придерживались (правда, только по отношению к сородичам) заповедей неведомой им Библии: «не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй». Племена, воспринявшие парный брак, следовали и другим заповедям Моисея: почитали отца и мать, осуждали прелюбодеяние. Сама реальность совместной жизни и деятельности диктовала им эти необходимые, простые общечеловеческие нормы морали. «Священные книги» заимствовали их из реальной жизни наших далеких предков и освятили божественным авторитетом, придав им тем самым дополнительную силу влияния.

Мы разделяем мнение Л.Н. Митрохина: «Способы регуляции общественной жизни (в том числе и моральные предписания) ― не результат сознательного договора о наиболее “разумных” или целесообразных порядках совместного общежития, заключенного наиболее сообразительными индивидами. Изначально они возникали независимо от сознания людей в процессе практической борьбы за выживание данного сообщества в целом и осознаются как элемент (то есть идеальный, мыслительный план) реальной механики, обеспечивающей эту выживаемость».

Рассмотрим довод о решающем воздействии идеи Бога и загробного воздаяния на моральное поведение личности. Сам по себе этот довод еще не убеждает в том, что мораль порождена религией и неотделима от нее. Люди, не верящие в Бога, рай и ад, не без основания убеждены в том, что мораль имеет вполне земные истоки, и не связывают свое нравственное поведение с этой идеей. Однако отрицать ее огромное моральное влияние недопустимо. Идея Бога выводит верующего из рутины повседневности, постылого прозябания, заставляет подавить в себе приземленные, а то и низменные побуждения и ведет к идеалу добра и справедливости, ставит перед лицом Всемогущего, от взгляда которого не укрывается ничто из потаенного. Страх загробного наказания за явные и сокрытые прегрешения - немаловажный психологический фактор восприятия мира религиозным человеком.

Довод о Церкви как об институте нравственности, способствующем функционированию морали и выполнению ее правил и норм, - это сильный довод. Правда, учтем, что, в основном, мораль опирается не на могущество Церкви, а на силу общественного мнения, авторитет старшего поколения, влияние традиций и обычаев. Сама по себе мораль (что очень важно!) не нуждается в религиозной санкции. В секуляризованном обществе, где влияние Церкви снижается и культура выходит из-под ее контроля, мораль принимает вполне светский характер и функционирует вне института Церкви.

Мораль, как уже сказано, не институционализирована . Она не имеет своих особых учреждений, специально обеспечивающих ее реализацию в жизни общества, организующих контроль за реализацией ее правил и норм. Именно Церковь (а в доклассовом обществе - жречество) принимает на себя роль такого учреждения и, тем самым, оказывает заметное влияние на мораль и нравы. В этом убеждает история всех цивилизованных стран. Церковнослужители оберегали сложившиеся в практической жизни общества нравственные установления, пропагандировали их. Назидания пастве, духовный надзор за соблюдением заповедей, а нередко и личный пример особенно благочестивых подвижников религии, бесспорно, способствовали поддержанию и функционированию моральных норм. Правда, не всегда и не каждый служитель религии являлся нравственным идеалом. Проявления аморализма подчас свойственны и церковным деятелям, чем они наносят серьезный ущерб самой Церкви.

Тем не менее и поныне нравственные проповеди воспринима­ются верующими не просто в качестве напоминаний о морали с точки зрения определенного уважаемого лица, но в качестве повелений от имени Бога, что придает моральным нормам особую значимость. Религиозный человек видит в этих нормах не только целесообразность, социальный смысл, но и нечто освященное, сакральное. Для него преступить эти нормы недопустимо как по земным, так и по религиозным законам. Мораль для верующего обычно сливается с религией. На Церковь он смотрит не только как на храм богослужений: он воспринимает ее как учреждение нравственности, очаг, святилище и школу морали. Он исповедуется здесь в своих провинностях и получает отпущение грехов, подкрепляется в готовности избегать их впредь, а потому видит в Церкви своего рода «корабль спасения».

Но, при всем этом, светский исследователь не будет выводить мораль из религии. Он утверждает: истоки морали - в земных отношениях , в реальной производственной и семейно-бытовой практике человека. Неубедительным светскому исследователю представляется и тезис о неотделимости морали от религии. Исторический опыт свидетельствует, что в государствах, где церковь обладала едва ли не абсолютной властью, моральные пороки все же не исчезали. Впрочем, повседневный опыт российской действительности показывает, что огромное число неверующих живут не менее богатой, полноценной нравственной жизнью, нежели их религиозные сограждане. Добродеяния и подвижничество возможны как по религиозным, так и по «мирским» мотивам. Сам же резкий подъем религиозности с начала 90-х гг. минувшего века в нашем Отечестве не привел к снижению аморализма и преступности.

И все же степень влияния религии на моральное сознание весьма значительна. Хотя в моральных предписаниях разных конфессий имеют место определенные расхождения, но в этих предписаниях единого очень много, что позволяет говорить о наличии религиозной морали как особой системы правил и норм, освящаемых Церковью и контролируемых ею. Правда, имеют место определенные расхождения в морали разных конфессий. Но единого в них очень много, что позволяет говорить о религиозной морали как таковой.

Легко заметить, что на переднем плане в этой системе норм поведения находятся именно культовые предписания. Так, в десятословии Моисея на первом месте следующие четыре заповеди таковы: «Я Господь, Бог твой, да не будет у тебя других богов», «Не делай себе кумира», «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно», «Помни день субботний».

Остальные шесть заповедей - земного, общечеловеческого содержания («Почитай отца твоего и мать твою», «Не убивай», «Не прелюбодействуй», «Не кради», «Не произноси ложного свидетельства», «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего») - отодвинуты на второй план. В соответствии с этим нарушения культовых норм в системе религиозной морали считаются особенно греховными и наказуемыми. Неверие и маловерие в Бога, в истинность догматов и канонов занимают первое место в предназначенном для исповеди перечне прегрешений. Отсюда несовпадение религиозного понятия «грех» со светским понятием «порок».

И все же, помимо уже сказанного относительно десятословия Моисея, признаем разительную близость религиозных и светских нравственных критериев. В перечне особенно осуждаемых Церковью грехов - основные пороки, бичуемые и светской моралью. К семи «смертным» грехам (впервые сформулированным Тертуллианом ) относятся гордыня, жадность, блуд, зависть, гнев, чревоугодие и лень. Сверх того, Церковь бичует и другие пороки. В том числе ― предательство и месть, злословие и двуличие, нечестность и ханжество, клевету и лесть. Любопытный и знаменательный штрих: христианство осуждает «уныние» (утрату веры и надежды), как проявление пессимизма. Вера, надежда и любовь в христианском понимании взаимоподкрепляют друг друга. Среди возвышаемых религией добродетелей - верность и незлобивость, терпимость и трудолюбие, сорадование и независтливость. Перечень несложно удлинить. И все же в религиозном и светском не все совпадает. Потому-то, как уже сказано выше, не идентичны понятия «грех» и «порок».

Ядро религиозной морали - учение о греховности . Из сказания об Адаме и Еве следует, что роковым образом, так сказать с генами, греховное начало передается от родителей к детям. Потому человек уже от рожде- ния - падшее существо, которого сильнее влечет к дурному и грязному, нежели к доброму и чистому. Хотя в мистифицированной форме, но здесь чутко подмечено нечто очень важное и парадоксальное в нравственной природе че­ловека. Еще апостол Павел сокрушался по поводу податливости человека к дурному и связывал это с его «плотским» началом. «Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброе, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак, тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха» (Римл., 7, 14-20, 24-25).

И действительно, порочные соблазны нередко привлекательней и доступней добродетельных устремлений (в народе говорят: «Дурное дело - не хитрое»). Как выше было отмечено, в морали чувства (страсти) довлеют над разумом. Психологи констатируют, что в структуре чувств негативные эмоции числом и силой превосходят эмоции положительные. Видимо, эта асимметрия чувственного мира сказывается на наших побуждениях, и у многих людей эгоистичные мотивы преобладают над альтруистическими.

Но главное в этом парадоксе, по-видимому, связано с природой тех общественных отношений, которые породили данную закономерность психологии. Отношений, которые воцарились с появлением частной собственности, конкуренции, стремлением к наживе, с необходимостью лукавить, ловчить, хитрить. Частная собственность формирует мир бездушных, «вещных» отношений, навязывая порядок, в котором люди используют друг друга как вещи, равнодушные к гуманному, духовному началу в себе. Эксплуататорский строй порождает насилие, устрашение, жестокость. Черствый расчет побуждает собственника к постоянной настороженности, недоверию к искренним, сердечным побуждениям. Прямота, открытость, отзывчивость, доброта и сострадание здесь воспринимаются как ограниченность, как исключение, неразумность, проявление наивности. За норму принимаются качества «бойцовские», эгоистичные, негативные побуждения и эмоции.

Вероятно, именно таковы реальные, земные истоки этого морального парадокса. В религии же он представлен как проклятие, Божье наказание за прегрешение прародителей. Идея греховности принижает нравственное достоинство человека. Небесное проклятье обрекает человека на беспомощность, несвободу, роковую зависимость. Зависимость от Бога, Церкви, пастыря. Но вместе с тем размышления об идее греховности вызывают законное недоумение: почему Всемилостивый и Всемогущий не исправляет, а наказывает потомков Адама и Евы? Наказывает без личной вины их детей и внуков? Почему вообще не одолеет зло и пороки, попустительствует соблазнам? Это очень трудные для Церкви вопросы. Теодицея (богооправдание) - наиболее уязвимый раздел нравственного богословия.

Идея греховности тесно сопряжена с религиозной идеей спасения . По определению С.С. Аверинцева , спасение - это «предельно желательное состояние человека, характеризующееся избавлением от зла - как морального («порабощенности греху»), так и физического (смерти и страдания) - полным преодолением отчуждения и несвободы. Спасение выступает как конечная цель религиозных усилий человека и высшее дарение со стороны Бога». Идея спасения как раз и исходит из утверждения о всеобщей вине, всеобщей греховности. И из ощущения растерянности, беспомощности перед злом, невозможности людскими усилиями одолеть зло без помощи небес, Церкви, молитв. Идея спасения насквозь мистична и в особенности связана со страхом перед адскими муками. Она противостоит реалистической позиции в отношении зла - опоре на добрые начала в нас, на собственные силы и знания, на взаимопомощь и взаимоподдержку ближних и дальних. Братство в добре , на наш взгляд, не менее благодетельно, чем братство в вере .

Религиозная мораль, разумеется, не ограничивается заповедями Моисея, но все же включает в себя отнюдь не все нравственные ценности. Еще Гегель в «Философии религии» отмечал, что вне ценностей христианства находится дружба, а также любовь мужчины и женщины. О дружбе Новый Завет упоминает лишь единожды, и то не в общечеловеческом, земном смысле («Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога». Иаков, 4, 4). Впрочем, и в Ветхом Завете это понятие встречается только раз, причем в контексте осуждения союза с нечестивым человеком (I Цар., 22, 8).

В христианской морали, пожалуй, еще более решительно, чем в морали светской, бичуются сексуальные извращения, блудодеяние, распущенность. Что же до естественного полового влечения, то в христианстве оно осуждается как нечто низменное. «Хорошо человеку не касаться женщины», - назидает апостол Павел (I Кор., 7, 1). Христианство возводит девственность в идеал. По Апокалипсису, перед престолом Божьим предстанут только те 144 тысячи праведников, «которые не осквернились с женами, ибо они девственники» (14, 4). Брак в христианстве является таинством, потому что это особое, требующее благословения небес, персональное разрешение на отступление от правила девства, снисхождение к слабости человека.

Это повеление религиозной морали, по-видимому, объясняется тем, что половое влечение - начало, особенно привязывающее к земному и тем самым отвращающее от неба. Любовь к женщине противостоит любви к Богу. Правда, в религиях древности встречается своеобразное освящение сексуального влечения (и даже поклонение половым символам). Но это сакрализация высшего чувственного наслаждения, начисто лишенная индивидуальной, личностной привязанности. Достаточно ознакомиться, например, с «Камасутрой» - любовным трактатом индуизма. Индивидуальная половая лю-бовь - продукт более поздней цивилизации. Но это облагороженное, высокогуманное и ценнейшее достояние светской морали так и не вошло в более поздний состав религиозной морали. Не вошло потому, что предполагает признание равенства женщины, ее достоинства, а это противостоит патриархальным началам, сохранившимся в христианстве и особенно в исламе. Женщина здесь - существо нечистое и греховное, объект вожделения и соблазна. Презрением к ней пронизаны писания «отцов Церкви» раннего христианства, установления шариата. Отсюда логично религиозное оправдание социального и семейного неравенства женщины, недопущение ее к священству и те ограничения ее в быту, которые отражены во многих благочестивых назиданиях. Например, в известном «Домострое» попа Сильвестра.

В религиозной морали для человека светского неприемлема сама идея о превосходстве маловероятной загробной жизни над жизнью земной, действительной и единственной. Неприемлема мысль о приоритете неопределенных райских благ над благами и ценностями земного бытия. Не следует наделять смысл жизни каким-то мистическим содержанием и связывать его с божественным предназначением. Смысл жизни заключается в сохранении и приумножении добра, истины и красоты в этом единственном земном бытии. Конечно, жаль, что земная жизнь столь коротка, хрупка и скоротечна. Но что поделаешь: тем более ее надо ценить и не укорачивать расточительностью. В Библии о праведном Аврааме сказано эпически - он умер «насыщенный жизнью». «Насыщенным жизнью», по нашему глубокому убеждению, может быть и нравственно-достойный неверующий человек.

Нам представляется негуманной идея о мщении бесконечными и страшными муками за неприятие религиозной веры, за непослушание Церкви, за ереси. Ревностность в вере не должна переходить в фанатизм . Таковыми нам кажутся те благочестивые аскетические устремления, из-за которых верующие намеренно отказываются от естественных радостей бытия, возвышают и даже ищут страдания, рассматривая их как условие «спасения», а порой и награду. Не будем затрагивать иные проявления фанатизма: это все отступления от нормы поведения как верующего, так и неверующего человека.

В той или иной мере религиозная мораль содержит осуждение и отчуждение иноверца и неверующего, что способствует проявлению национализма и атеофобии. В исламе эта негативная тенденция приводит к агрессивной идее «джихада» (фатха, газавата) - священной войны против «неверных». Правда, умеренные течения ислама толкуют «джихад» как ревностность в вере, не допускающая насилия и убийств.

Можно продолжить перечень тех моментов, где религия расходится со светскими принципами морали, а нравственные предписания верую- щему - с понятиями неверующего. Но стоит ли? На пользу ли это кому-нибудь из них? Разве то, что объединяет верующих и неверующих в реальной жизни, не важней того, что их разъединяет?

Истины ради необходимо сказать о том, что положительные аспекты религии не учитывались, игнорировались в атеистической пропаганде из-за ее предвзятости. Так, распространение мировых религий способствовало преодолению многих жестоких языческих обычаев и вело к общему смягчению нравов. В лоне религиозных учений выношены многие идеи, альтруистические по своей природе, общечеловеческие по моральной сути. Христианство, например, столь возвысило личность , что провозгласило ее богоподобие и тем самым внесло в моральный мир западной культуры мощный источник гуманизма. Принципы Нагорной проповеди по своему нравственному потенциалу и поныне остаются всечеловеческими идеалами.

А разве не общечеловечно наставление Мухаммеда : «Только тогда совершай какой-либо поступок, если не чувствуешь угрызений совести». Или другое его изречение: «Совесть - часть веры». Даже светский человек поддержит идею мусульманского установления «закят» об обязанности обеспеченного человека помочь неимущему. Очевиден в исламе и морально-предупредительный смысл запрета на вино. Этот же запрет присутствует в знаменитых буддийских этических принципах наряду с призывами о воздержании от нанесения зла, от лжи, кражи, чувственных излишеств. Буддийский принцип непричинения вреда ничему живому - предтеча формирующегося сегодня кодекса экологической морали человечества.

В лоне индуизма, буддизма, христианства и других религий выношены столь актуальные для политической жизни современного общества надклассовые идеи морали ненасилия . В индуизме они вытекают из принципа терпимости к другим верованиям, иным взглядам. В буддизме опираются на принцип всеобщей благожелательности. Нагорная проповедь Христа эти идеи провозглашает в качестве абсолютной нормы: не силой, но кротостью побеждается зло. «Злоба не уничтожает злобы», - поясняет нам Пимен Вели- кий (V в.).

Религиозная мораль побуждает к милосердию и доброжелательности как естественному, добровольному и бескорыстному устремлению души. «Всякое доброе дело, сделанное по принуждению, теряет свою награ- ду», - замечает Иоанн Златоуст (350-407). «Живые, - писал Григорий Богослов (330-390), - отличаются от мертвых не только тем, что смотрят на солнце и дышат воздухом, но тем, что совершают что-нибудь доброе. Если они этого не исполняют, то ничем не лучше мертвых». К совершению добра побуждает и любовь: «Без любви добра не бывает» (Тихон Задонский . 1725-1783).

В определяющей мере именно такие идеи обусловили столь свойственную едва ли не всем конфессиям деятельность благотворительности. Бесспорно, для кого-то благотворительность ― не более чем своеобразный «страховой взнос» во имя спасения души. Но, по нашему глубочайшему убеждению, подавляющее большинство верующих занимаются благотворительностью по бескорыстному моральному побуждению, во имя любви к ближнему и дальнему.

Итак, религиозная мораль органично содержит в себе возвышенный идейный потенциал гуманистического подвижничества, который стимулирует не столько уход от мира во имя эгоистического собственного «спасения», сколько подталкивает к высшим образцам морального самоотвержения. Например, к таким образцам, какие показали известные всему миру общественные деятели - последователь индуизма М. Ганди и баптистский пастор М.Л. Кинг , тюремный лекарь Ф.П. Гааз и хирург В.Ф. Войно-Ясенецкий (архиепископ Лука), лауреаты Нобелевской премии А. Швейцер (миссионер, музыкант и врач) и монахиня мать Тереза . Несомненно, человеколюбие этих выдающихся личностей пронизано глубочайшей религиозностью, а охарактеризованный выше нравственный потенциал религии - ведущий мотив их подвижничества. Но вместе с тем, их деятельный гуманизм - надконфессионален, общечеловечен.

По нашему мнению, подвижническое, самоотверженное служение высоким моральным идеалам - гражданским или религиозным - уже само по себе так возвышает личность, что в чем-то сближает ее со святыми. Вот, например, как писал об отечественном мыслителе материалисте Н.Г. Чернышевском выдающийся религиозный философ Н.А. Бердяев : «Такие люди составляют нравственный капитал, которым впоследствии будут пользоваться менее достойные люди. По личным нравственным качествам это был не только один из лучших русских людей, но и человек, близкий к святости. Да, этот материалист и утилитарист, этот идеолог русского “нигилизма” был почти святой.

Он вынес каторгу героически, можно было бы даже сказать, что он перенес свое мученичество с христианским смирением. Он говорил: “Я борюсь за свободу, но я не хочу свободы для себя, чтобы не подумали, что я борюсь из корыстных целей”. Он ничего не хотел для себя, он весь был жертва. В это время слишком многие православные христиане благополучно устраивали свои земные дела и дела небесные».

Мораль и религия - наиболее древние, близкие и взаимосвязанные регуляторы общественных отношений. В любой религии в той или иной степени присутствует моральное начало. Религия определяет не только отношения человека с Богом и церковью, но и регламентирует отношения людей друг с другом в самых разных сферах. При этом нормы нравственности могут существенно различаться в разных религиозных системах.

Моральное начало присутствует в самой идее веры в Бога. Бог наделен высшими, совершенными моральными качествами и вопло-

щает в себе те нравственные требования, которым обязаны следовать все верующие. Австрийский психолог В. Франкл (1905-1997), иудей по исповеданию, назвал Бога «персонализированной совестью».

Иудаизм - самая древняя из трех основных монотеистических религий, наряду с христианством и исламом провозглашает сотворение человека Богом по своему образу и подобию, следствием чего является любовь Бога к человеку, стремление Бога помочь человеку и уверенность в конечной победе Добра (Книга Даниила, 12:2).

Бог понимается как абсолютно Совершенный и Всемогущественный, как источник Благости, Любви и Справед- В " ф Р анкл

ливости, который выступает -

по отношению к человеку не только как Творец, но и как Отец. Высоким нравственным духом проникнуто утверждение, что каждый человек является Сыном Божьим, каждому открыта дорога к совершенствованию в направлении соединения с Богом, всем людям даются средства к достижению этого предназначения - свободная воля и божественная помощь.

Хранительницами нравственных идеалов человечества являются мировые религии - христианство, ислам, буддизм, которые на протяжении тысячелетий играют важную роль в выявлении, осмыслении и распространении норм нравственности.

Право и нравственность имеют общий источник - христианство. В его основе древнейший юридический кодекс - Ветхий Завет, нормы которого вошли в законы всех государств. И право, и христианство регулируют нормы поведения и обязательны для соблюдения 1 . Их отличия - в принудительной обязанности права, в то время как нравственные воззрения реализуются в соответствии со своими представлениями о добре и зле. У мирского и Божьего суда есть общая цель - нравственное воспитание граждан и прихожан .

Как писал в своем труде «История государства Российского» русский историк Н.М. Карамзин, «предки наши были обязаны христианству... лучшею без сомнения нравственностью» 1 . Именно поэтому многие христианские заповеди вошли в быт народов мира, а затем нашли закрепление в законодательных актах: Судебнике 1497 г., Судебнике 1550 г., Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. и др.

Ценности христианской морали и светской жизни едины. И в религии, и в морали отправной точкой сознания является отдельная человеческая личность и ее взаимоотношения с общим (Богом, Миром или обществом). В христианстве идея Бога наиболее морально конкретизирована. Моральная суть этой мировой религии выражается лаконичной формулой «Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 8, 16). Вездесущий, всемогущий, всеведущий Бог одновременно и всеблагой, всемилостивый. В ипостаси Отца Бог предстает заботливым защитником, покровителем, хранителем. В ипостаси Сына Бог приемлет на Себя грехи людей и отдает Себя в жертву за них. Христианство учит, что Бог вложил в души людей некий всеобщий, неизменный абсолютный нравственный закон, к которому христианину надо прислушиваться и следовать ему.

Христианская идеология особое внимание уделяет нравственному воспитанию, целью которого считает «чистоту сердца», т.е. свободу от «дурных» греховных мыслей, являющихся причиной аморальных поступков человека. Принцип христианской морали, заключающийся в отношении к ближнему, как к самому себе («Золотое правило»), является главным в нравственном воспитании человека. На его основе сложились постулаты христианского воспитания: человек должен сострадать другим людям, не оставлять на произвол судьбы страдающих, нести мир и благоденствие, безвозмездно творить добро, не держать в сердце злобу и ненависть, не заниматься материальным стяжательством, быть правдивым и бороться за правду любовью и истиной.

Христианская церковь утверждает основы морали через богослужения, проповеди, молитвы, таинства, библейские предписания, оказывающие сильное воздействие на эмоционально-чувственную сферу человека. Есть в Библии предписания о нравственном облике судьи: «...усмотри из всего народа людей способных, боящихся Бога, людей правдивых, ненавидящих корысть... Пусть они судят народ во всякое время... И дал я повеление судьям вашим: «...судите справедливо... не различайте лиц на суде, как малого, так и великого выслушайте...»» 1 .

В исламе моральное начало пронизывает идею единого Бога - Аллаха, Творца и Владыки мира, воплощения добра, всесильного и мудрого существа. Упования на милость и милосердие Бога лежат в основе исламского вероучения. Все суры (главы) Корана (кроме девятой) начинаются со слов: «Во имя Аллаха милостивого и милосердного». Это свойственно и шариату - своду религиозно-этических и правовых предписаний ислама, в котором огромная роль принадлежит вере в торжество добра и справедливости.

Особые отношения складываются между моралью и буддизмом. Буддизм как политеистичная религия отрицает существование единого и всемогущего Бога-творца, а мир считает «никем не созданным и никем не управляемым». В основе вероучения буддизма лежит идея о том, что всякое бытие, любая жизнь во всех ее проявлениях есть страдание (дуккха), проявляющееся в разных формах: неудовлетворенности, беспокойстве, тревожности, озабоченности, страхе, глубокой неудовлетворенности непостоянством. Буддийский «путь спасения» заключается не столько в культовой деятельности, сколько в моральной - терпеливом перенесении страданий, отказе от желаний, чувств, следовании нравственным принципам «Панча- шилы» (пять заповедей: отказ от убийства любого живого существа, отказ от воровства, от лжи, соблюдение супружеской верности, отказ от употребления алкоголя) .

Религию и мораль объединяет то, что они основываются на вере и глубоких внутренних устоях, обусловленных часто общими ценностями, такими как человеколюбие, материнская любовь, супружеская верность, дружба, уважение к старикам, трудолюбие, самоотверженность. В границах религиозной морали были выработаны и усвоены многими поколениями людей такие великие нравственные идеи, как идеи добра, долга, человечности, сострадания, прощения, моральной чистоты и ответственности, уважения человеческого достоинства и др. Моральные нормы воспринимаются верующими как повеления Бога, что придает им особую авторитетность и влиятельность.

В отличие же от религии мораль не формализована какими- либо институтами, она не имеет особых учреждений и лиц, специально обеспечивающих ее реализацию в жизни общества, организующих контроль за выполнением ее правил и норм.

Мораль может существовать автономно, без признания религии и опоры на нее, например в светском или атеистическом обществе. Так, атеисты вырабатывают свои системы ценностей и моральных принципов. Отрицая существование Бога или бессмертность, рассматривая естественный мир как основу всего, они не связывают смысл жизни человека со служением Богу, а видят его в чем-то ином, например в научной деятельности, стремлении к свободе духа и тела, политике или творчестве.

Атеисты считают, что люди поступают нравственно по своему внутреннему убеждению, выражая автономию своей личности, а не с целью избежать страшного наказания. Атеисты подчеркивают, что сам по себе атеизм не побуждает к насилию, в то время как религия может способствовать проявлению жестокости, в частности, к ина- коверующим. Среди атеистов прошлого времени и наших современников немало авторитетных, заслуженных и благородных людей, которые своей жизненной позицией, поступками и жизнедеятельностью подают нравственный пример гуманизма, высокой чести и достоинства.

Тем не менее следует признать, что взаимодействие морали и религии имеет много точек соприкосновения и часто способствует усилению благоприятного воздействия со стороны созвучных ценностей и норм. Служители религии всегда оберегали сложившиеся в практической жизни общества нравственные установления, проповедовали их, осуществляли духовный надзор за соблюдением заповедей, а нередко и личным примером способствовали поддержанию моральных норм.

В настоящее время, когда в Российской Федерации складывается новая система духовных ценностей и моральных принципов, тема взаимодействия светской и религиозной морали оказывается очень важной в деле нравственного воспитания. Для государственных структур, в том числе силовых ведомств и правоохранительных органов, взаимодействие с религиозными организациями может привнести определенные позитивные изменения в деле возрождения духовных основ жизни и службы, тех духовно-религиозных традиций, которые являются основанием российской культуры и государственности. В современной христианской религии моральная проповедь и поиски решения актуальных нравственных проблем, как представляется, занимают доминирующее место, и поэтому религиозная мораль сохраняет определенное положительное значение и в деятельности органов, осуществляющих правосудие. Тем более что сотрудничество правоохранительных структур и Русской Православной Церкви (РПЦ) - это не новое явление в жизни нашей страны. Основой для такого сотрудничества служили высокие нравственные и патриотические идеалы любви к Родине, верности долгу, готовности к самопожертвованию, что во все времена исповедует православная церковь.

Исполняя миссию по спасению рода человеческого, РПЦ делает это не только посредством проповеди, но и реализует конкретные программы, нацеленные на улучшение духовно-нравственного климата в обществе. В силу чего она вступает во взаимодействие с государством, различными общественными организациями и, конечно, с правоохранительными органами. И государство и Церковь понимают, что земное благополучие недостижимо без следования нравственным нормам - тем самым, которые необходимы не только для спасения человека в вечности, но и для достойной жизни здесь, на земле. Такое содружество может восстановить и сохранить в людях верность богоданным нравственным нормам, подвигнет общество к миру и согласию. Представители Церкви оказывают помощь в воспитательной и социально-реабилитационной работе с лицами, освободившимися из мест лишения свободы, в профилактике беспризорности и правонарушений со стороны несовершеннолетних; осуществляют защиту прав и свобод человека и гражданина в области противодействия проявлениям религиозной ненависти и вражды, профилактики межрелигиозных и межнациональных конфликтов. Возможно объединение усилий в борьбе с терроризмом, экстремизмом, коррупцией, наркоманией, маргинализацией общества, с деятельностью тоталитарных, деструктивных сект, а также с другими негативными тенденциями.

Формами сотрудничества правоохранительных органов и РПЦ могут быть:

• (1) участие в проведении мероприятий общенационального значения, посвященных памятным событиям истории Российского государства, Русской Православной Церкви;
• (2) участие в региональных семинарах и симпозиумах по проблемам вероисповедания, роли религии в повышении эффективности деятельности органов правоохраны;
• (3) организация духовно-нравственного просвещения работников правоохранительной, в том числе судебной, системы.

Совместная с государственными органами воспитательная деятельность священнослужителей способна стать значимым фактором изменения отношения людей к нравственным ценностям.

В светском государстве Церковь не только не должна быть формальным образом отгорожена от государственной системы, но и не должна быть формальным образом «вписана» в нее. Необходимо целесообразное, живое и неформальное взаимодействие светской и духовной власти в деле воспитания и оздоровления жизни людей.

Цит. по: Российская юстиция. 2005. № 1/2. С. 96.

См.: Лысенко В.Г. Буддизм // Индийская философия: Энциклопедия / Отв. ред.М.Т. Степанянц. М.: Воет, лит.: Академический Проект: Гаудеамус, 2009. С. 169-177.

Религия всегда была символом духовного поиска, служения добру и утверждения христианской морали. В то же время религия утешает, успокаивает тех, кому одиноко и плохо в этом мире, дает примеры жизни подвижников церкви (Сергей Радонежский, Серафим Саровский, Ксения Петербургская), поднявшихся над житейской суетой и посвятивших себя служению высшему идеалу, Богу, бескорыстной помощи людям. Таким образом, религия неразрывно связана с моралью. Однако при этом совершенно не следует делать вывод, что верующие всегда были нравственными людьми, а атеисты - наоборот. Среди тех и других были и есть и безнравственные, и высоконравственные люди. Дело в том, что человек по своей природе и добр, и зол, и прекрасен, и ужасен. Все зависит от того, каким путем в жизни он пойдет, ему предоставлен свободный выбор.

В Библии говорится, что для каждого человека всегда открыты два пути: «путь вечной жизни» - узкий путь и «путь гибели» - широкий. Многие идут последним путем - путем соблазнов и удовлетворения плоти, потребительства и мирской суеты. Это убивает суть человека, его душу, поскольку на первый план ставятся материальные потребности, любовь обращена только на самого себя. Человек становится эгоцентристом, руководствуясь только своими прихотями и желаниями, он делает зло не только окружающим, но прежде всего самому себе. В результате разрушается личность. Желание утвердить себя, самомнение и гордыня могут привести к преступлениям, что блестяще проанализировал Ф. М. Достоевский в романе «Преступление и наказание» на примере судьбы Родиона Раскольникова. Если же смысл жизни человек видит в служении людям, в любви к ним и ко всему окружающему живому и неживому, то обретает истинный смысл жизни. Узкий путь, «путь жизни» - это путь духовного совершенствования, путь духовной чистоты, внутреннего покоя, путь мира, праведности и покаяния. Это - сложный путь, и немногие его находят.

Нравственные идеалы, достойные человека, были подробно изложены Христом в Нагорной проповеди. То, что он сказал, было неожиданным и удивительным для слушателей. Если раньше считалось вполне справедливым действовать по принципу «око за око, зуб за зуб» или «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего», то Христос апеллировал к высшим мотивам поведения человека, к более высокой степени духовности. В Нагорной проповеди он говорит не столько о справедливости, сколько любви.

Первая и главная заповедь - о любви к Богу, который своей мученической смертью искупил грехи людей, победил все низкое и злое в них. Вторая заповедь - о любви к человеку. Эти две заповеди связаны между собой, потому что Бог создал человека по образу и подобию своему. Значит, вера в Бога невозможна без веры в человека, без высоких требований к нему: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный».

Нравственное совершенство требует решения еще более сложной моральной задачи: любить не только ближних, но и врагов своих. Любить любящих вас и приветствовать братьев ваших - что тут особенного? Но любить врагов, молиться за обижающих и гонящих вас, прощать ненавидящих вас - выполнение этой заповеди предусматривает большую работу над собой на пути морального совершенствования. Это очень сложно, но стремиться к этому как к высшему идеалу необходимо. В любви к другому человек становится нравственнее, чище. Либо на земле установится царство любви, душевная красота и любовь спасут мир, либо человечество погибнет. Третьего пути нет.

Весьма удивительным для слушателей Нагорной проповеди было следующее. Раньше считалось, что праведность вознаградится земными благами - здоровьем, долголетием, богатством, но Христос ничего такого не обещал. Наоборот, он говорил, что праведные в земной жизни будут гонимы и нищи, потому что их богатство - не в материальных вещах, а в духовности. «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе».

Для чего нужны нравственное совершенствование, высокая духовность? Ведь жизнь конечна, все тленно, все сотрет смерть. Может быть, в таком случае надо спешить и брать от жизни все, что можно? Однако богатство, слава, власть - все это относительно в жизни: сегодня - нищий, завтра - король, сегодня - враг, завтра - герой. К тому же потребительство неизбежно приводит личность к деградации, наступают разочарование в поставленных целях и душевная пустота. Человек всегда ищет высший смысл жизни, стремится к чему-то вечному, гармоничному, прекрасному. Поэтому главное в проповеди Христа то, что он пришел, чтобы в корне изменить природный порядок существования, возвестил Царствие Небесное, новый тип бессмертного бытия. Его необходимо активно приближать. Таким образом, читая Нагорную проповедь Христа, можно прийти к следующим выводам.

Во-первых, необходимо постоянное нравственное самосовершенствование, отказ от соблазнов и мелочей земной жизни. Это - сверхчеловеческие требования, они противоречат природе человека и в то же время призывают его стремиться к идеалу.

Во-вторых, нравственного самосовершенствования самого по себе, без активного преобразования материального мира недостаточно. Необходимы активные поиски новой духовной природы. Это направление человеческой, деятельности было глубоко осознано и развито русским религиозным мыслителем- утопистом Н. Ф. Федоровым (1828--1903) в его «Философии общего дела». Разработанный им проект «регуляции природы», сознательного управления эволюцией предусматривал овладение силами природы, переустройство человеческого организма, а в итоге - достижение бессмертия и воскрешения предков. Свое учение Федоров назвал активным христианством, обнаружив в учении Христа «космический смысл» - призыв к активному преобразованию природного смертного мира в бессмертный, божественный тип бытия. Он пытался спроектировать реальный мост от земли к небу, от естественного, к сверхъестественному, т.е. восхождение к высшей природе. А пока нам, людям XX в., принявшим за Абсолют самого человека и пришедшим к нравственной, деградации, стоило бы подумать о необходимости стремления человека к высшему идеалу. Этому учит Нагорная проповедь - важный свод законов духовной жизни общества. Заповеди, изложенные в ней, оказали огромное влияние на всю последующую историю человечества, без них невозможна и наша цивилизация.

В IV в. христианство становится государственной религией и тем самым приобретает статус «охранительной» идеологии Римской империи. В этом качестве религия подчиняла себе и философию, и искусство, и мораль, и науку. Религиозная вера, обеспечившая определенную, цельность средневековой культуры, представляла собой высшую истину, с которой соотносились культурные, ценности. По мере развития культуры мораль постепенно начинала оспаривать монополию религии на решение «вечных» проблем человеческого бытия. Ведь Бог мыслился одновременно не только как создатель всего «сущего», наличного мира, но и как творец «должного», источник моральных ценностей и норм. А это поставило перед теологами проблему теодицеи, «оправдания Бога». Иначе как было объяснить наличие зла, раз Бог вершит только добро?

Но если отношения религии и политики, морали, искусства были обусловлены решением задач идеологического регулятивного порядка, то отношения религии и науки необходимо рассматривать в иной плоскости. 1