Предлагаем вашему вниманию духовную беседу со старцем Дионисием (Игнатом). Старец Дионисий был одним из самых почитаемых афонских духовников, одним из последних столпов «старой школы» исихазма. Его называли «патриархом Афона» и приезжали к нему со всего мира люди самых разных национальностей. Отец Дионисий отошел в вечность 11 мая 2004 года в возрасте 95 лет, из которых 81 год он провел в монастыре, в том числе 78 лет - на Святой горе Афон, из них 67 лет - в келье св. Георгия «Колчу», и 57 лет окормлял многочисленных духовных чад со всех уголков мира.

– Отец Дионисий, расскажите нам о посте. Сегодня христиане уже не так соблюдают посты, как это было раньше. Каждый постится, как ему хочется…

– Да, каждый постится, как ему хочется. Но не все бывает так, как хотелось бы.

Посты установлены были святыми отцами на семи Вселенских Соборах, и, если мы их соблюдаем, нам подается великая Божественная благодать. Если же ты их не соблюдаешь, то тут начинается: «А, Петров пост! Да он не так уж и важен. Успенский пост! Да Богородица ведь знает, что мы не можем поститься. Великий пост! О-о-о, ну это уже слишком: целых семь недель». И так ты выдумываешь всяческие оправдания для себя и совершенно отходишь от постов. Но если нет поста, нет ничего! Ведь пост – это Божественная благодать.

И посмотри, ведь пост выхолостили уже давно. Еще в те времена, когда я был маленьким, в школе, Великим постом постились только на первой седмице да на Страстной, а в промежутке между ними разрешалось есть все. Но это далеко от истины, а если ты отошел от истины, значит, мы уже начали хромать. Прихрамываешь сначала на одну ногу, затем на обе ноги, пока не скажешь вовсе: «Да ну его, Бог его знает! Буду жить как все».

Видишь? Нужно иметь чуточку внимания. Чуточку внимания – и Бог поможет нам.

– Да, что же это за христианин, если не почитает пост? Тогда все равно, какой ты веры. Ты говоришь, что ты христианин, но если не постишься, то чем же ты отличаешься от язычника?

– Видишь, как прогрессирует зло? Католики не постились, и приводят себе в оправдание доказательства из Писания, каким они его понимают, будто бы пост не нужен вообще. И хоть на семи святых Вселенских Соборах и были католики – ведь тогда между нами не было разделений, – но мало-помалу они дошли до того, что у них уже не стало поста.

В Румынии в 1939 году я беседовал с одной католической монахиней, и она мне сказала: «Если я могу, то не ем мяса в Великую пятницу. Если могу; а если нет – тогда ем».

В Великую пятницу, когда Спаситель был вознесен на Крест, у католиков говорят, будто бы ничего плохого в том, что ты поешь мяса! Они тоже были ортодоксальными христианами, как и мы, а посмотри, что вышло?

Итак, я сказал вам это для примера. Ведь посмотри, когда человек начинает спускаться с горы, он чуть ли не бежит, ибо, когда идешь вниз, труднее остановиться. Доходит до того, что человек говорит: «А зачем мне поститься? В Писании же написано: что выходит из человека, то и оскверняет его, а что входит в человека, это его не оскверняет»

Да, это так – да не так. Все посты установлены святыми отцами, чтобы, постясь, ты умалял страсти. Пост ты соблюдаешь, почитая страсти Спасителя: «Я пощусь, потому что Спаситель страдал за меня» и так далее. Ну а в том состоянии, в котором человечество находится теперь, чего еще ждать?

– Говорят так: сейчас нельзя поститься потому, что если ты будешь поститься и не поешь мяса, то не сможешь работать в поле.

– Видишь, люди так считают, но это заблуждение. Это обман вражий, потому что естество человека сейчас полно страстей. А страсти, если они поселятся в уме, сердце и мыслях человека, становятся второй натурой. Если же они стали второй натурой, то человек начинает говорить: «Если я не поем мяса, то умру. Все, это конец». И с такими мыслями он действительно умрет!

Но это неправда. Это страсть, навязанная искусителем, который заведует складом всех зол и подбрасывает семя злых дел нам в душу и сердце. И если естество наше склоняется к одному из тех зол, которые он нам подбрасывает, то он впредь будет этим (злом) нам «помогать». Хочешь выпить водки – этим он тебе «помогает»! Хочешь поесть побольше отменных яств – этим он тебе тоже «помогает», пока не поселится в душе человека зло. Хочешь говорить ложь – он «помогает» тебе и этим, пока не приживется страсть, пока она не проклюнется, а если она проклюнется, тогда она уже пускает корень в душе и сердце человека. А если она пустила корень, то этот корень уже становится второй натурой, и ты уже убежден, что если не съешь или не выпьешь того, чего тебе хочется, то ты умрешь. Но это неправда! Это действие искусителя.

То есть ту страсть, которая закрепилась в сердце человека, пустила корни, ее уже труднее искоренить. Поэтому святые отцы учат, что всякий злой помысл, который есть в душе и сердце нашем, он очевиден, и мы должны быть уверены, что он от искусителя, и поспешить к духовнику и сказать ему: «Вот что говорит мне ум, батюшка. Вот, ум мой склоняется к тому-то и тому-то», – чтобы духовник дал тебе наставление, как его просветит благодать Святого Духа.

И этим ты посрамляешь врага, потому что если ты не идешь исповедаться, то страсти, занесенные им в твою душу и сердце, разрушат тебя. А когда никак не можешь найти священника, то исповедуйтесь друг другу, как говорят святые апостолы, чтобы хотя бы так получить помощь и исцелиться, ибо по-другому ты не можешь исцелиться

– Есть ли шанс на спасение у тех монахов, которые едят мясо?

– Посмотрите: святые отцы изначально решили, чтобы монастыри строились вдали от людей, то есть в пустыне, чтобы монах, совершающий покаяние, мог сохранить свои пять чувств чистыми, близкими к Богу.

Монах ушел из мира, чтобы быть ближе к Богу, потому что человек, живя в миру, соскальзывает в злобу мира.

Святые отцы решили, что монахи не должны есть мяса, потому что оно разжигает страсти более всякой другой пищи. Монах, если он ест вдоволь, пьет вдоволь и спит вдоволь (особенно важен сон), тогда горе ему – он уже не может быть чистым. Тебя будут бороть страсти, плотские страсти, которые являются колоссальными страстями; поэтому святые отцы поставили предел, чтобы ты хранил себя: не ешь пищи, которая разжигает плотские страсти.

Еще тебе нужно, как монаху, не спать вдоволь, ибо тебе, как монаху, не нужно спать по восемь часов. Нужно подвизаться, ведь для того и существует монашеская жизнь, чтобы ты подвизался. Ведь посмотри, как пишут святые отцы: даже если пища у тебя смиренная, как положено монаху, но если ты спишь вдоволь, страсти снова будут бороть тебя со страшной силой.

Поэтому бодрствуйте и молитесь, чтобы войти в Царство Божие, то есть не спи столько, сколько хочет того тело, но будем смирять его молитвой и постом, чтобы не разжигались в нас страсти.

– А что делать, если в монастыре едят мясо? Оказывать послушание настоятелю или уйти в другое место, где его не едят?

– Искушения вражии не оставят тебя в покое, куда бы ты ни пошел. Если ты уходишь из монастыря, потому что там едят мясо, и идешь в другой, то враг уже приготовил тебе там другие искушения. Но поскольку ты не можешь исправить положение дел, то оказывай послушание, а со временем, может, руководители решат, чтобы здесь больше не ели мяса, ведь, слава Господу, монахам в монастыре есть что поесть кроме мяса. Если же они не могут отказаться от мяса, то ешь так, чтобы только тебя видели, что ты ешь, но не так, чтобы наесться.

Мясо – не нечистая пища, это пища, данная Богом, но святые отцы решили, чтобы в монашестве не ели мяса ни под каким предлогом, чтобы тебе легче было бороться с плотскими страстями. Потому и установили наказание для тех, кто ест мясо.

Но поскольку люди изменились и в некоторых монастырях случаются волнения, если монахи не поедят мяса, то ты лучше оказывай послушание, садись за стол и ешь, если это монастырь общежительный. Но ешь так, чтобы только другие видели, что ты ешь, а сам поступай, как советуют и врачи, – вставай из-за стола с некоторым желанием поесть еще.

Перевела с румынского

Десять-пятнадцать лет назад автору этих строк приходилось читать в разных местах лекции об истории старчества, прежде всего об Оптинских старцах. Каждая лекция заканчивалась вопросами: «А есть ли сейчас живые старцы? Где они живут? Как туда добраться и повидать их?» Теперь уже такие вопросы никто не задает, благодаря СМИ имена наших старцев стали известны без преувеличения на весь мир, а в православном быту (если можно так выразиться) разговоры о старцах – самая любимая тема. Рассказывают о том, как ездили к старцу (в первую очередь речь идет, конечно, об отце ), о том, что он им сказал, а чаще всего – что предсказал. Слушая все эти разговоры, невольно задаешься вопросом: так ли уж спасительна эта «страсть по старцам»? Не заменяет ли это настойчивое стремление побыстрее разрешить все проблемы при помощи старца, – внимательного и терпеливого ожидания проявления воли Божией в самих событиях жизни.

Тут вспоминается рассказ прп. . В годы своего послушничества он приступал с заранее подготовленным большим списком вопросов к своему духовному отцу прп. старцу . А тот, не отвечая, на эти вопросы, говорил: «Иди, иди пока». Рассказывая об этом случае послушнику Николаю (будущему прп. старцу Никону), прп. Варсонофий пояснял, что нужно учиться «пожданию», в духовной жизни нельзя торопиться, – и тогда многие сложные вопросы сами разрешатся с течением времени.

Большинство старцев вообще были против страсти к паломничествам, говорили, что волю Божию можно узнать из уст ребенка, если спрашивать с верою; и идти по жизни нужно средним «царским путем»: исповедоваться у своего приходского священника, жить в совете с единомысленными братиями и по уставам Церкви.

Предостерегали людей старцы от лишних вопросов еще и потому, что знали, что человек очень часто неправильно истолковывает слова духовных мужей, а попросту: придумывает то, что ему вовсе и не говорили. Иногда же, получая простые определенные ответы, все равно поступает по-своему. Чаще всего при встрече со старцем действует духовный закон, о котором в одной из бесед с братией своего монастыря сказал старец : «Если человек, который приходит к духовнику, постоянно колеблется, нигде не стоит, то духовник не может найти для него слова, которое бы устранило раз и навсегда какое бы то ни было колебание. Духовник говорит то, что в данный момент может помочь человеку». А ведь мы почти все такие – мы «ни в чем не стоим», все время колеблемся, ветрами своих страстей, настроений, помыслов и представлений. И вот старец нам дает какой-то совет, исходя из нашего сиюминутного состояния, а мы потом начинаем его «тиражировать», предлагать всем и каждому как наилучший рецепт спасения «для всех времен и народов».

Такое положение создается еще от того, что люди не знают в чем исторически состояла суть старческого служения. Издревле это служение было таинством общения духа подвижника и приходящего к нему ученика, – таинством, часто не выражаемом словами. Человек, прибегавший к старцу (в случае монастырских старцев, откуда и пошла вообще практика старческого окормления, – постоянно изо дня в день), открывал ему свои помыслы, просил об уврачевании души. Не практические вопросы решались со старцами (как это в большинстве случаев бывает в наши дни), а вопросы духовные. И исцеление души происходило рядом со старцем постепенно, и не потому, что он произносил постоянно какие-то поучения, а сокровенно молился и передавал силу духовную своему ученику.

В наши дни появилось настоящее духовное искушение (или даже болезнь) – мода на паломничества к старцам. А результат: может быть и неосознанное пленение тщеславием. Болезнь эту прекрасно описал еще в прошлом веке епископ : «Стоит только побывать в каком-либо месте, где процветает старчество, в какой–либо пустыни, у какого-либо подвижника, подобного … стоит только оказаться в кампании подобных странников, как можно уже наслушаться вокруг себя вдоволь разговоров на этот счет… Придем на вокзал и, сидя в ожидании поезда и, следовательно, от нечего делать (как будто у христианина бывает когда «нечего делать»!), услышим, как приехавшая издалека учительница изливает душу какому-то толстому купчику. – Знаете, только я вошла к нему, – я уж вам рассказывала в гостинице о своей скорби и о том, как решила переменить место, – а батюшка прямо мне: «Нет тебе моего благословения, нет благословения…» Но как же, батюшка, говорю я ему, я ведь сон видела и молилась сильно, а он… И далее начинается подробное изложение разговора, к которому и готовиться надо со многими покаянными слезами, постом, страхом Божиим, А здесь первому попавшемуся человеку всю жизнь и искушения свои расскажут; бесовские сны в доказательство «святости» своей молитвы приведут… Но вот в другом углу слышишь: «Я вам, родной мой, это по тайне говорю, вы уж, прошу вас, никому не говорите», – просит мужчина средних лет другого по виду представляющему нечто среднее между «комильфо», «приличным» светским молодым человеком, и новопоступившим, не привыкшим еще ни к скромной одежде, ни к обращению с другими людьми, послушником какого-то строго скита. Очевидно, этот юноша с напускным серьезным видом и напряженными манерами, решил бросить мир и служить Богу. Но страсть тщеславия не дает ему покоя и все время подущает, чтобы он на «пользу» другим рассказал о своем «подвиге» в настоящее – «тяжелое, безверное время» – вслух.- Нет, нет, будьте покойны, – отвечает он своему собеседнику так, что вовсе не надо напрягать слух, чтобы услышать. – Я сам, знаете, так думаю. Я ведь из реального училища, отец у меня неверующий, мать тоже не очень… И вот попал в христианский кружок… познакомился с Евангелием, стал размышлять и решил, что общественная наша жизнь несостоятельна, Даже церковная имеет много худых сторон. Ведь вы представьте себе, у нас, в приходском совете… Ну, я и решил поступать в монастырь, нуждается в служителях, Тем более вот и старец мне сказал… (сели в поезд –Л.И.) И здесь все тоже, одно и то же. Нет священного молчания христианского подвига, нет безмолвия не только души, но и языка. Нет даже желания, чтобы исполнились над человеком слова Самого Бога: «На кого воззрю? Токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих»(). Но только одно пусто- и празднословие, не укрощаемые и не обуздываемые никаким страхом огня геенского и ответственностью за свои грехи и нечистоту жизни, болтливость, осуждение всех и всего, даже церковных пастырей и порядков, горделивое сознание возможности оказать «Услугу» Церкви и чуть ли не Самому Господу Богу «сделать одолжение»; наконец, легкомысленное отношение к старческим советам и указаниям, проявляющееся хотя бы в том, что о них рассказывают другим (и где же? – в вагоне)».

Так легко реальная духовная польза, полученная при встрече со старцем, теряется, превращается в «слова», «в литературу»… Один батюшка, иеромонах сказал мне, что сталкивался с тем, что «страсть по старцам» рождается из-за дурного недоверия к священству. Это распространено особенно среди начитавшихся духовной литературы молодых людей. Они строят идеальные представления о духовной жизни и хотят чего-то «самого высокого», и приходской священник их перестает удовлетворять. Таких молодых людей и мне приходилось встречать – скитаются они из монастыря в монастырь, ищут чего-то особенного, «переносят на хвосте» слухи и сплетни с разных мест, – сами того не замечая, что духовная жизнь давно уже заменилась чем-то внешним и, честно говоря, пустым. Общаясь с таким человеком, ты уже не видишь, где же он сам, где его собственный, кровью, слезами и потом купленный опыт, – все его разговоры состоят из цитат живых и умерших старцев. Вы скажете: а что же здесь плохого? А то, что все это называется хлестким русским словом «нахватанность», – человек нахватался множества знаний о духовной жизни, но может ли он все это переварить? Может ли все это стать его личным опытом? Или он, как сказано у апостола Павла, так и будет «всю жизнь учиться, ничему не научившись». Так и будет всю жизнь оставаться зубрилкой, не войдя душой и жизнью в суть предмета.

Опять обратимся к беседам отца Софрония. Он призывал своих чад духовных к зрелости, взрослости, ответственности, предостерегал их от того, чтобы постоянно произносить слова типа: «меня так старец благословил». Человек должен уметь сам отвечать за свои слова и поступки. «Когда вы спрашиваете духовника и он говорит вам какое-нибудь слово и вы потом делаете по слову духовника, никогда не говорите, что я сделал так, потому что мне сказал духовник. Духовник для нас как ангел служитель спасения нашего: мы обращаемся к нему, чтобы узнать волю Божию, – и потом несем всю ответственность только мы, а не духовник… Не «меня благословили», а я так делаю, и вся ответственность лежит на мне».

Да в прежние времена именно из старческого окормления родилось духовническое служение, а теперь старцев превратили в оракулов, общественных деятелей. От этого, увы, сейчас и происходит множество недоразумений. Поворот этот произошел в веке Х I Х, когда интеллигенция, вернувшаяся в , нашла оптинских и других старцев и вынесла их имена и поучения «на стогны мира». Вероятно, такова была воля Божия. Но результатом стало изменение представления о старческом служении, которое продолжает и сейчас развиваться в сторону взгляда на старца, как на того, кто может и должен участвовать в жизни государства, решать глобальные мировые проблемы, обращаться с проповедью ко всему народу. И от этого сейчас возникает немало недоразумений. Простые люди недоумевают: а почему у старцев разномыслие, почему, например они не единодушными оказались в отношении к ИНН? Почему по-разному относятся к новому правительству и к разным другим вопросам?

Простите меня, конечно, я не вправе высказываться по такому серьезному вопросу, но думается, нам надо пересмотреть свое отношение к старцам. Ведь мы не знаем примеров из истории Оптиной Пустыни, например, или других монашеских старческих центров, когда старца просили для газеты или для журнала (тогда благо не было теле и аудиотехники) дать интервью, ответить на вопросы «на злобу дня». Старцы, если и говорили о чем-то общезначимом для истории России или даже для человечества в целом, то это было сказано в письмах к конкретным лицам, не предназначенных к тому, чтобы их тотчас же публиковали. Прошло немало времени, письма эти уже после кончины старцев были опубликованы, и теперь они служат нам назиданием. А, если бы их напечатали при жизни старцев, наверняка бы, как это происходит сейчас, они стали бы яблоком раздора между различными силами в обществе.

Если старцы и влияли на ход событий в прежние времена, то это всегда делалось не напрямую, а через духовных чад, – государственных чиновников, писателей, земских деятелей, помещиков. Старцы давали конкретный совет конкретному лицу, а человек в меру способностей выполнял его, и часто деяния, совершенные по совету старца, были причиной серьезных событий. Таким образом старец оставался в тени и его имя не вовлекалось в политические, идеологические и прочие житейские дрязги. И пользы от такого образа действия при влиянии на общественную жизнь было гораздо больше, чем сейчас. А ныне старцев буквально заставляют высказываться публично, надеясь, что их слово успокоит брожение среди православных, но люди, как известно, не успокаиваются, а даже начинают изобретать формулировки типа: «старец такой-то в прелести». Недавняя история с ИНН например, еще раз доказала нам: старческое служение не должно быть публичным. Не надо нашему брату журналисту мучить старцев, не надо заставлять «вещать» и вразумлять народ, как это делали ветхозаветные пророки.

Еще одно болезненное проявление «страсти по старцам» мы наблюдаем в последние месяцы – после блаженной кончины старца Николая Залитского. Его именем пытаются «продвинуть» канонизацию Григория Распутина. И пугают народ: «Если это не произойдет в ближайшие дни – анафема нам всем». Мол, так именно старец и сказал перед смертью. Эти люди опять-таки восстают на традицию – канонизация у нас совершалась всегда как результат глубокого народного почитания и после работы авторитетной церковной комиссии.

Вывод из всего вышеизложенного можно сделать один – «страсть по старцам», как и всякая страсть разрушительна, она ведет к разделениям, расколам, нестроениям. Потому будем любить, почитать старцев, смиряться и благоговеть перед ними, почитать их память, но более всего будем смиряться перед Господом, никем и ничем не будем заслонять Его святого лика. Будем бояться духовных подмен – самого главного искушения нашего времени.

А Михалис тем временем все крутился на своем пне, безрезультатно пытаясь вмешаться в разговор. Пока, наконец, он не спросил, несколько обиженный, вероятно потому, что не принимал участия в беседе:

– Старец, я слышал, что антихрист якобы находится в голове у кого-то, и как только ему исполнится тридцать лет, он будет три ужасных года править миром. Когда же это случится?

Старец Паисий, словно не услышав его, продолжил свои рассуждения:

– Таким образом, ребята, Бог испытывает нас и оберегает, как добрый и нежный отец. Но скоро на нашей родине начнут твориться такие страшные преступления, что мир станет сомневаться в Его существовании и Его любви. Но даже если будет казаться, что миром и правда правит антихрист, по попущению Господа и Вседержителя Христа, мы, его верный народ, с верой и терпением продолжим идти по восходящей тропе нашей жизни и испытаний, личных и общих, как истинный народ Божий. И чем больше мы будем упорствовать, тем больше молний ударит в нашу голову!

В тот миг его взгляд показался мне настолько глубоким, что я уже не сомневался, что глаза у него были не карие, а голубые – цвета неба. Прошу простить мне это отступление, но взгляд старца и его слова об ожидающих нас испытаниях стали моей опорой на последовавших многочисленных судах, где я обвинялся будто бы в пренебрежении своим долгом, а “избранные” судьи не позволяли мне доказать обратное. Они не слушали показания свидетелей защиты – студентов, студенток, коллег – а только свидетелей так называемого обвинения, лишая меня слова даже в момент выступления с оправдательной речью.

Суды первой инстанции, апелляционные суды, постоянные отсрочки… И только спустя целых восемь (!) лет после вмешательства Ареопага (Верховного суда) на новом апелляционном суде, на этот раз с постоянными членами, прокурор, которая с огромным терпением выслушала все, что я говорил, отвечая на ее вопросы, а также показания свидетелей, изучила все прилагаемые документы, наконец сказала мне слово, от которого у меня подкосились ноги и потекли слезы:

– Невиновен!

Излишним будет добавлять, что на следующем суде оказались обвиняемыми и получили два года тюрьмы мои клеветники. Однако на новом апелляционном суде, несмотря на то, что они не просили у меня прощения, я нашел в себе силы просить об их освобождении. Конечно, без всякого возмещения ущерба за вред, нанесенный моему здоровью – ведь все эти годы я не прекращал исполнять свой преподавательский долг – и за многочисленные судебные расходы, задержавшие обучение моей дочери.

Но вернемся к разговору со старцем Паисием. Михалис продолжал перебивать его:

– Геронда, а что будет с войной в Боснии? Если сербы пройдут южнее к Скопье с живущими там албанцами, греческая армия пойдет на север и освободит старые македонские деревни?

И добрый старец, как всегда с улыбкой, ответил:

– Вот это да! Какой план ты придумал…

Напомню, что Михалис действительно был сыном военного. Молодой и непослушный, он продолжал, не дожидаясь ответа:

– И тогда, если Фракия, а точнее то, что от нее осталось, будет незащищена, что сделают турки? Не придут ли они забрать оставшуюся ее часть? Может, мы так и Константинополь отвоюем?

Один из сопровождавших нас моих коллег-преподавателей позволил себе спросить о судьбе одного из наших политиков, а также всех политических лидеров, которые остаются почти безучастными к грядущим событиям.

И снова неугомонный Михалис:

– Что будет, старец, Вы не сказали нам? Мы возьмем Константинополь?

И старец опять с улыбкой ответил:

– Если возьмем, куда мы его понесем? Сейчас он разве плохо стоит? Тем не менее, – продолжил он, – по крайней мере, одна его часть перестанет принадлежать Турции, которая начнет разрушаться. Придут так называемые великие силы, более великие, чем сейчас, и скажут, что, когда боснийский народ просил самоопределения, вы поддержали их, хотя и не граничите с ним. Сейчас же хотят самоопределения районы Армении, курды… Не позволить ли им тоже иметь свою собственную родину?

К счастью, Михалис не спросил, что случится с палестинцами, которые тоже требуют свободы своей родины и, как сказала одна их представительница на международном поэтическом конгрессе, где я участвовал: “Мы хотим по два свободных метра земли для каждого нашего умершего”.

Продолжение следует…

С лучилось нам как-то с подругой посетить Псково-Печорский монастырь. Очень удачно сложились обстоятельства: ехали мы в комфортном поезде вдвоем, разместились в хорошей гостинице. Стояла прекрасная зимняя погода, мороз и солнце. Времени у нас было в Печорах целых два дня, так чтобы посетить субботнее и воскресное богослужения. Создавалось впечатление, что нас ждали в гости.

Вход в пещеры был ограничен. И после утренней литургии мы поспешили присоединиться к группе паломников. Я готовилась к этой поездке долго, столько всего накопилось в душе, столько советов хотелось испросить у священников. Но народу в монастыре всегда бывает много, и выслушивать долгие исповеди они не в состоянии. «А вы к батюшке Иоанну нашему идите», - так посоветовал мне священник.

Пошли мы в Пещеры и остановились у могилки архимандрита Иоанна Крестьянкина. А монах-проводник рассказывает, что мощи погребенных здесь монахов нетленны. Такой особенный климат в Богоданных пещерах. А на Пасху, на возглас: «Христос Воскресе!», дружный хор усопших отвечает: «Воистину Воскресе!» Выстроилась вереница паломников, и каждый, подходя к склепу, встает на колени, дотягивается рукой до могилки батюшки и быстро шепчет о своем. Это настоящая исповедь, а принимает ее сам Иоанн Крестьянкин. Я поступила так же, успела выплакать батюшке свои беды, покаялась в грехах, а дальше следующий, скорей-скорей. Время ограничено, нас просят к выходу, а так не хочется уходить. Плетемся мы в конце группы, почти отстаем от нее. И вдруг монах, дежуривший на выходе, говорит нам: «Если хотите, можете ненадолго остаться, следующая группа только через 15 минут». «Спаси вас, Господи!» - обрадовались мы, и почти бегом обратно к Батюшке. Вот это подарок! Тут уж я задала все свои вопросы, рассказала про жизнь, и попросила каким-либо образом вразумить меня, саму или через людей. Это было такое состояние души, что я ничуть не сомневалась в реальности происходящего, это было Таинство исповеди у старца. Очнулась я только выйдя в монастырский двор. Как я благодарила Господа, подарившего мне такую встречу, принесшую мир и утешение души! Но что-то в тот день мне мешало выйти за ворота монастыря. Я ходила кругами по его территории, пока не подошла к церковной лавке. Долго рассматривала книги и иконы. Вроде бы, диски с письмами Иоанна Крестьянкина я слушала, вроде, и письма, скачанные из интернета, читала. А тут - целая книга в хорошем издании и в новой редакции. «Куплю-ка я ее», - подумала я, и с легким сердцем вышла из монастыря. Когда вечером я открыла эту книгу, то поняла, какое сокровище держу в руках. Через эти письма батюшка ответил на все заданные мною вопросы. Так, за чтением пролетела ночь. Дерзаю передать нашу беседу в форме диалога, как я понимаю ее сейчас, с цитатами из книги архимандрита Иоанна Крестьянкина «Письма»:

Как я устала от своей работы, от бесконечных больных, которые не понимают, что я не могу уже их столько принять. Зрение падает, иногда и больной приходится работать, на сочувствия от них не дождешься.

Доктор, доктор, оглянись вокруг! Твоим больным не надо ничего передавать от твоего внутреннего содержания - они этого не поймут. Им нужна твоя любовь и твой профессионализм, и все это в Боге, в молитве о них.

Устала, не могу больше. Может быть, сменить работу?

Вы надумали крест свой бросить. Только терпение и несение креста заповедано нам, а мы все бежим от креста, данного Богом...

У мужа вспыльчивый характер, он все время срывается, раздражается, жалуется на свою трудную работу, как будто моя работа легче. От этого я начинаю унывать, как же мне справиться с собой?

Но для этого начинайте трудиться над собой: он срывается, не срывайтесь Вы. Поймите, ведь ему труднее, чем Вам, он не знает Бога. А враг ведет его «аможе хощет».

Его раздражает, что я молюсь и хожу в храм, вот и приходится молиться или под одеялом, или слушать молитвы в наушниках.

А что молитесь тайно от него, - хорошо. Это надо делать обязательно, чтобы не вызвать его на богохульство. Придет время, и тайное можно будет делать явно.

Как же жить с неверующим супругом? Ведь он даже упрекает меня, что на Бога его променяла, и сына зачем-то в церковь тащу.

А муж-то Вам правильно говорит. В одном только он ошибается: не на Бога Вы его променяли, а на свою самость. Молитесь о муже, о сыне - перед Богом Вы за них в ответе. Скорбите о них и молитесь - вот Ваш духовный труд во спасение семьи.

А ты не беги далеко вперед от супруга-то. Когда вы создавали семью, вы были единодушны в своем неведении, а теперь ты хочешь уходить от супруга, и он не в состоянии пока понять, откуда такие изменения в его жене.

Его теперь раздражает во мне все: и что не крашусь, отрастила зачем-то волосы, хожу в длинной юбке. А раньше такой модницей была и заводилой во всех компаниях! Но я не хочу больше возвращаться к прошлому! Сам не хочет в паломнические поездки ездить, и меня не отпускает.

Не надо Вам становиться кем-то другим, а не той, которую любил муж. Надо и одеться со вкусом, и причесаться к лицу, и все прочее, ведь Вы не монашествующая. И интересы с супругом у Вас должны быть общие, не смущайте его своей показной религиозностью, но соблюдайте во всем меру. Вера придет к нему в ответ на ваши труды и мудрое поведение с ним во всем.

Сын мой отбился от рук, часами просиживает за компьютером, угрюмый, замкнутый. Когда был маленький, иногда я его водила в храм. А сейчас даже слышать не хочет.

Молитесь о нем своей материнской молитвой, сильнее этого нет средства. Ведь, наверное, и Ваша вина есть в том, что нет у сына истинных понятий о жизни и ее настоящих ценностях.

Я так переживаю за его будущую судьбу, куда он устроится, окончив институт, может, это не его, лучше бы уговорила в медицинский, или на иконопись, ведь у него пропадает художественный талант.

Сына ни к чему не подталкивайте. Господь по материнской молитве все сделает надежно и верно. Нет людей на одно лицо, и путей в жизни тьма, и к Богу пути различны. И хорошо, когда человек не действует по стереотипу. Он не сразу определится на свою стезю, но зато верно.

Батюшка, помолитесь, чтоб сыну встретилась хорошая девушка для создания семьи, чтобы не болтался он по разным сомнительным компаниям.

Молитесь и Вы. Ведь родителям о чадах дается сакраментальное знание, граничащее с провидением. Родительское благословение созидает дома детей.

И помни, что все бывает вовремя для тех, кто умеет ждать.

У Бога все живы, так часто говорится в церкви, но больше для утешения родственников усопших. Но надо верить и знать, что усопшие молятся за нас, помогают нам, порою неведомыми для нас и путями по Промыслу Божию. Низкий поклон Вам, дорогой батюшка Иоанн, за ваше доброе сердце и неоценимую помощь. Советы ваши стараюсь выполнять, жизнь налаживается.

Почему колдовство, порча или сглаз может воздействовать на человека? Пренебрегать ли ими, как неким суеверием, или попытаться понять, в чем суть явления? Как справиться с ложными взглядами на кол­довство, а также как необходимо жить, чтобы быть за­щи­щенным от колдовского воздействия?

На эти акту­альные вопросы дает ответ Старец Паисий Святогорец в своей книге «Духовная борьба», выдержки из которой предлагаем нашим читателям.

В каком случае колдовство имеет силу?

Раз колдовство подействовало, значит, человек дал диаволу права над собой. То есть он дал диаволу какой-то серьезный повод и потом не упорядочил себя с по­мощью покаяния и исповеди. Если человек исповедуется, то порча - даже если ее подгребают под него лопа­той - не причиняет ему вреда. Это происходит потому, что, когда человек исповедуется и имеет чистое сердце, кол­дуны не могут «сработаться» с диаволом, чтобы этому че­ловеку повредить.

Однажды ко мне в каливу пришел человек сред­них лет. Он пришел с наглым и бесцеремонным видом. Уви­дев его еще издалека, я понял, что он нахо­дится под бе­совским воздействием. «Я пришел, чтобы ты мне по­мог, – сказал он мне. – Помолись за меня, потому что я уже долгое время мучаюсь страшны­ми головными боля­ми и врачи ничего не находят». - «В тебе бес, – ответил я ему. – Он вошел в тебя, потому что ты дал диаволу права над собой». - «Да нет, ничего я такого не сде­лал», - стал он уверять меня.

«Ничего «такого» не сде­лал? - говорю. - А о том, как ты обманул ту девушку, что, забыл? Ну так вот, она пошла к колдуну и навела на тебя порчу. Теперь иди, проси у обманутой девушки прощения, потом поисповедуйся. Кроме того, над тобой надо прочитать и заклинательные молитвы, чтобы ты стал здоров. Но если ты не поймешь, не осознаешь своего греха и не покаешься в нем, то даже если все духов­ники со всего мира соберутся и будут молиться за тебя, бес все равно из тебя не выйдет». Когда ко мне прихо­дят люди с таким бесстыдством, я говорю с ними, называя вещи своими именами.

Еще один человек рассказывал мне о том, что его же­на одержима нечистым духом, она устраивает дома страшные скандалы, вскакивает ночью, будит всю семью и переворачивает все вверх дном. «А ты испове­дуешь­ся?» - спросил я его. «Нет», - ответил он мне. «Долж­но быть, - сказал я ему, - вы дали диаволу пра­ва над собой. Такие вещи ни с того ни с сего не проис­ходят». Этот человек начал рассказывать мне о себе, и, наконец, мы нашли причину того, что происходило с его женой.

Он, оказывается, посетил одного ходжу, который «на счастье» дал ему какую-то воду, чтобы тот окропил свой дом. Этот человек не придавал этому бесовскому окроп­лению никакого значения. А потом диавол разгулялся в его доме не на шутку.

Как освободиться от колдовства, порчи и подобных воздействий?

Освободиться от колдовства можно с помощью покаяния и исповеди. Потому что прежде всего должна быть найдена причина, по которой колдовство подейст­вовало на человека. Он должен признать свой грех, покаяться и поисповедоваться. Сколько же людей, изму­ченных наведенной на них порчей, приходят ко мне в каливу и просят: «Помолись за меня, чтобы я освобо­дился от этой муки!» Они просят моей помощи, но при этом не вглядываются в себя, не пытаются понять, с чего началось происходящее с ними зло, - для того, что­бы устранить эту причину.

То есть эти люди должны по­нять, в чем была их вина, и почему колдовство возы­мело над ними силу. Они должны покаяться и поиспове­доваться, для того, чтобы их мучения прекратились.

Как быть, если человек в тяжелом состоянии и сам пойти покаяться не может?

Его близкие могут пригласить в дом священ­ника, чтобы он совершил над несчастным Таинство Елеосвяще­ния или отслужил водосвятный молебен. Человеку, нахо­дящемуся в таком состоянии, надо давать пить святую воду, чтобы зло хоть немножко отступило и в него хоть немного вошел Христос. Одна женщина, ребенок кото­рой находился в cocтoянии, по­ступала таким образом, и от этого ребенок получил по­мощь. Она рассказала мне, что ее сын очень страдал, потому что на него навели порчу.

«Ему надо пойти поисповедоваться», - посоветовал я ей. «Отче, - воскликну­ла она, - да как же он может пойти поисповедоваться в том состоянии?» - «Тогда, - сказал я ей, - попроси своего духовника прийти к вам в дом, чтобы совершить водосвятный молебен, и дай своему сыну выпить этой святой воды. Однако будет ли он ее пить?» - «Будет», - ответила она. «Ну что же, - говорю, - начни с водосвятного молебна, а потом постарайся, чтобы твой ребе­нок поговорил со священником.

Если он поисповедуется, то сможет далеко отбросить от себя диавола». И действительно: эта женщина послушалась меня и ее сын получил пользу. Прошло немного времени, и он смог по­исповедоваться и стал здоров.

Возможно ли помочь самому колдуну или экстрасенсу?

Тут вон говоришь че­ловеку, у которого есть немного страха Божиего, чтобы он был внимателен, потому что, живя так, он идет по ложному пути, - и такой человек, даже имея страх Бо­жий, все равно продолжает дуть в свою дуду. А уж что говорить о колдуне, который сотрудничает с диаволом!

Как можно помочь такому человеку? Ты станешь гово­рить ему духовные вещи, а он все равно будет оставать­ся с диаволом. Колдуну не поможешь ничем. Только в случае, если творишь Иисусову молитву, когда он нахо­дится перед тобой - тогда бес может смешаться и кол­дун будет не в состоянии сделать свое дело.

Один человек был нездоров. И вот колдун - шар­ла­тан такой что поискать - пришел к нему в дом, что­бы «помочь». А больной творил Иисусову молитву. Он был очень простой человек и не знал, что пришед­ший к не­му – колдун. Поэтому Бог и вмешался в происхо­дящее. И посмотрите, что попустил Бог, для того чтобы несчаст­ный понял, с кем он имеет дело! Больной творил Иису­сову молитву, и бесы начали бить колдуна, так что кол­дун сам стал просить помощи у человека, в дом которо­го он пришел, чтобы его «исцелить»!

Колдун кричал: «На помощь!» - кувыркался по полу, падал, закрывался руками от ударов неви­димых врагов. Так что не думайте, что у колдунов сладкая жизнь и бесы всякий раз делают для них все, что только попросишь. Бесам достаточно уже того, что колдуны один раз отреклись от Христа. Вначале колдуны заключают с бесами договор, чтобы те им помогали, и на несколько лет бесы подчиняются их приказаниям. Одна­ко проходит немного времени, и бесы говорят колдунам: «С какой стати мы будем с вами церемониться?» А если колдуны не справляются с заданиями бесов, то знаете, как им потом достается?

Черные силы тьмы бессильны. Сами люди, удаляясь от Бога, делают их сильными, потому что, удаляясь от Бога, люди дают диаволу власть над собой.

Старец Паисий Святогорец. Слова. Т. III. «Духовная борьба». Монастырь Св. Ап. Иоанна Богослова. Суроти, Салоники. Издат. дом. «Святая гора». М. 2003 г. стр. 206-213.